Читать книгу - "Навуходоносор II - Даниель Арно"

На десятом году царствования Навуходоносора (595/594) в самой Вавилонии разразился короткий (он продолжался с декабря приблизительно по январь), но сильный кризис. Навуходоносор разрешил его с видимой легкостью. Тем не менее эти события имели последствия для Леванта. По каким-то причинам вавилоняне в это время уже не надзирали над ним так пристально. Навуходоносор понял, что оставление присоединенных территорий без наблюдения грозит империи опасностью, и его визиты на запад возобновились.

Не имея достаточно сведений о намерениях Навуходоносора или решившись не считаться с ними, Седекия и его партия вернулись к политике Иоакима. Из источников, современных событиям, у нас есть только Библия; во всяком случае, в ней не приходится сомневаться, факты изложены верно. Хотя книга Царств являет собой повествование в отстраненном тоне, а книга Иеремии — свидетельство заинтересованного участника событий, они друг друга поверяют и подтверждают.

В 594/593 году, на четвертом году правления Седекии, в Иерусалим явились послы из Эдома, Моава, Аммона, Тира и Сидона. Речь пошла о создании коалиции против Вавилона. Об этом мы знаем от Иеремии. Он показал, насколько безнадежно было это предприятие. Сам список предполагаемых союзников прямо указывает на его пределы, и пределы эти позволяют предвидеть крах. Прежде всего Иудее не хватало поддержки крупных государств «Благодатного полумесяца»: Дамаска, Хамата, Халеба или Кархемиша. Войск же, которые могли ввести в дело новоявленные союзники, было недостаточно, чтобы сдержать вавилонские полчища; по крайней мере по всему можно было полагать именно так.

Как можно догадаться, царь Вавилона явился отвоевывать свои земли. У Тира и Сидона имелся флот, но не было настоящих сухопутных войск. Поэтому второй город пал, вероятно, в 588 году. Тир продолжал обороняться. В лучшем случае он мог сдерживать какую-то часть вавилонской армии, но не серьезно беспокоить ее. Остальные государства, возможно, на деле и не боролись вместе с Иудеей против Навуходоносора. Не прошло и десяти лет с тех пор, как Иудея подверглась нападению моавитян, а эдомитяне заняли Негеб. Цели войны у мнимых союзников были в своей основе несовместимы.

Военные и политические маневры перед самым вторжением вавилонян нам хорошо известны по текстам на черепках, обнаруженным в Лахише. Эти свидетельства чрезвычайно важны. Конечно, этот город вследствие своего географического положения не играл большой роли в конфликте: он находился в 50 километрах юго-западнее Иерусалима, а его гарнизон не имел возможности контратаковать противника, в случае если тот поведет свои войска от столицы. Но он мог прикрыть войско, пришедшее для отражения вавилонской угрозы из Египта. Седекия ходатайствовал об этом, прося Египет послать «коней и много людей», как говорит современник этих событий Иезекииль. Однако на этот счет не только Иеремия и другие жители Иерусалима, но, кажется, и военные, стоявшие в Лахише, не имели иллюзий. Город (и, как можно предположить, остальные военные аванпосты) готовился к войне.

В 588 году Египет ограничился походом, оказавшимся всего лишь военной демонстрацией. Иеремия проницательно предсказывал такой ход событий: египтяне уже не желали тратить усилия, чтобы удержать Ближний Восток. Иосиф Флавий говорит, что их войско было достаточно большим. Это вполне может соответствовать действительности, и противоречия тут нет: фараон желал показать Навуходоносору свои военные возможности, но в то же время уклонялся от столкновения в Азии; одним словом, он давал понять, что даст битву лишь в случае нападения на его страну. Вавилоняне так и расценили эту демонстрацию силы. Почувствовав угрозу сражения, они сняли осаду с Иерусалима, а когда опасность миновала, возобновили ее. В бой они не вступали: им оставалось лишь дожидаться, когда союзники, на которых уповали иудеи, покажут, что не собираются идти дальше.

В марте 588 года Навуходоносор лично поставил войска в осаду вокруг Иерусалима, после чего отбыл в Риблу. Осадные действия велись по правилам, заведенным ассирийцами и унаследованным вавилонянами. Войска обступили весь город. (Но позднее Седекия и все «военные» смогли пройти сквозь неприятельские позиции — значит, они охранялись лишь редкими постами). Затем саперы Навуходоносора возвели насыпь на откосе: так осадные машины получали возможность разрушать стены при приступе. После этого вавилоняне сочли, что блокада подточит силы сопротивлявшихся иерусалимцев и осажденные будут страдать прежде всего от голода. На девятый день четвертого месяца одиннадцатого года царствования Седекии они перешли в атаку и проделали тараном пролом в стене. Перевести эту дату на наш календарь затруднительно. Возможно, она соответствует 18 июля 587 года, но некоторые историки относят ее на целый год позже.

Ассирийские летописи предшествующих веков всегда клеймили позором бегство побежденного врага: его царь, желавший избежать полного разгрома, тем самым демонстрировал свою личную трусость и безответственность перед подданными, которых увлек за собой на мятеж. Вавилонские писцы этого мотива не переняли, и в VI веке он вышел из употребления. Как ни странно, 25-я глава Четвертой книги Царств повествует о бегстве Седекии на ассирийский манер. Согласно этому рассказу, царь Иудейский тайно покинул столицу и бежал в сторону Иерихона, но был схвачен и пленен врагами в чистом поле. Библейское повествование сообщает и о еще более прискорбном обстоятельстве — панике среди войска, которое сначала последовало за царем, но затем разбежалось, бросив его.

После шестнадцатимесячной осады вавилоняне овладели Иерусалимом. Навуходоносор велел своим военачальникам, в числе которых был его зять Нериглиссар, по всем правилам наказать бунтовщиков и страну, поддержавшую их.

Царем Египта в 588 году стал Хофра^[13]. Его предшественники наладили с финикийцами плодотворное для обеих сторон сотрудничество. Новый фараон с самого начала царствования отбросил эту политику: взял Газу и напал на Тир и Сидон с моря; иначе он поступить не мог, поскольку сухопутную дорогу ему закрывали вавилонские войска. Тем самым царь служил интересам греков: они давали Египту флот и сами нуждались в его поддержке, поскольку их купцы уже больше двух столетий соперничали с финикийскими по всему Средиземноморью.

В морском сражении Тир победил Египет. В данную минуту поражение египтян было на руку Вавилону, однако не избавляло его от потенциальной двойной опасности: и Египет сохранял полную возможность выиграть войну, и сами тиряне могли в будущем изменить политику. Был риск, что они возобновят союз с бывшим врагом и увлекут за собой другие финикийские города. Тогда Навуходоносор утратил бы контроль над всем побережьем до нынешнего залива Искендерун. Этим объясняется блокада Тира. Об этой осаде мы сейчас не знаем практически ничего. Между тем она продолжалась 13 лет, с 585 по 572 год. У финикийцев были обширные архивы с подробными записями, но они почти полностью утрачены. Немногие сохранившиеся извлечения из них касаются лишь внутриполитических обстоятельств и нисколько не проясняют внешней обстановки. В то время Тир был островом — с материком его соединили только в IV веке. Весь город по периметру был защищен стеной. Морской пролив шириной 600—700 метров не давал возможности подвести к ней осадные машины. Две закрытые гавани, на севере и на юге, позволяли прятать торговые и военные суда от врага и непогоды. Правда, в мирное время тиряне возили воду с материка; отрезав их от него, можно было серьезно осложнить жизнь в городе. Но жители научились справляться с этими трудностями. Ведь у них уже был пятилетний опыт сопротивления ассирийцам в 725—721 годах. Были у них и колодцы, вырытые специально на случай осады; несомненно, применялись также цистерны. Поэтому Навуходоносору не оставалось ничего, кроме как расположиться на берегу, чтобы воля осажденных постепенно иссякла. Флота у вавилонян никогда не было, как раз финикийским флотом они всегда и пользовались. Согласно Иезекиилю, осада не окончилась решительной победой вавилонян. Можно думать, что они добились политической капитуляции: Тир снова стал частью империи, но ни вавилонский царь, ни его войско не получили «дохода», как выразился пророк; подразумевается, что им не позволили грабить город, так что война не окупила затрат на нее.