Читать книгу - "Врачи двора его Императорского величества, или Как лечили царскую семью - Игорь Зимин"

Со временем у Роджерсона установились внешне вполне «приятельские» отношения с Екатериной II, но умный лейб-медик, конечно, ни на секунду не забывался и четко знал, где идет игра на публику со стороны пациентки, а где серьезные дела, связанные с мониторингом состояния здоровья императрицы. При этом Екатерина II вполне могла заявить, что не верит в его «науку».^[60] В одном из писем императрица упомянула: ««В молодости мне дали читать Мольера и его взгляд на врачей не остался без влияния на меня».^[61] Впрочем, Екатерина II как всякий человек имела свои «лекарственные предпочтения». Например, она постоянно употребляла бестужевские капли.^[62] Секретарь императрицы А. В. Храповицкий записал: «Говорено о пользе Бестужевских капель, и что в 80 лет по 80 капель принимать можно»^[63] (25 апреля 1782 г.). Замечу, что Екатерина II в молодые годы прекрасно знала создателя капель – канцлера Российской империи А. П. Бестужева-Рюмина.

Эти заявления Екатерины II также отчасти были игрой, поскольку у императрицы имелись серьезные основания для того, чтобы верить в «науку» Роджерсона, о чем свидетельствуют прививки оспы в Зимнем дворце. В этих шуточных дискурсах о «медицине» Роджерсон не только не спорил с императрицей, но и подыгрывал ей. Убедив Екатерину II принять лекарство, он мог в хорошо рассчитанном «порыве радости» хлопнуть ее по плечу с криком: «Bravo, bravo, Madame!». Эти придворные «актеры» стоили друг друга, прекрасно понимая, что подобные «случайные» сценки впоследствии войдут в мемуары. Главным было то, что Роджерсон был предан своей хозяйке и Екатерина II об этом знала.

Роджерсон был человеком не без слабостей и странностей, но его медицинской квалификации доверяли, и он лечил весь чиновный и придворный Петербург. Так, княгиня Е. Р. Дашкова упоминала, что ее спасло от смерти только «великое искусство Роджерсона».

Конечно, у Роджерсона имелись враги и завистники, которые стремились поколебать его положение. Так, доктор Вейкарт, получив в середине 1780-х гг. введенный «под него» пост «камер-медика» (буквально – «комнатного медика»), активно интриговал против Роджерсона. Однако, когда заболел и умер фаворит императрицы А. Д. Ланской, то вину за его смерть Екатерина II возложила на Вейкарта, который его лечил. С этого времени императрица не желала видеть других врачей, кроме Роджерсона.

Если говорить о лечении императрицы, то Роджерсон, как правило, ограничивался кровопусканием и другими довольно простыми методами. Например, для возбуждения аппетита Роджерсон советовал Екатерине II выпивать перед обедом рюмку гданьской (данцигской) водки, что, конечно, по сей день считается полезным во всех отношениях. В мемуарной литературе упоминается, что императрица принимала холодные ванны и любила нюхательный табак, который поддерживал «бодрость духа и тела»: «Табак нюхала она рульной, коего при писании много употребляя, часто чувствовала головную боль, для чего лейб-медик Рожерсон присоветовал ей своего табаку не держать, и она требовала уже онаго от камердинеров, которые всегда имели для нея рульной».^[64]

Периодически императрица простужалась. В феврале 1767 г., перед отъездом в Москву, она занемогла и в записке к Н. И. Панину сообщала: «…в воскресенье так сильно охрипла, что в понедельник не слышно было к вечеру, что говорю; вчера мало было получше, а сегодня хотя и не совсем еще прошло, однако, после обеденного кушанья поеду в Царское Село и по усмотрении, как по моей простуде можно будет, поеду в четверг или в пятницу прямо в путь. Проезжая по станциям, прикажите, чтоб к моему приезду выстудили дворцы, а то боюсь, голова болеть станет, а вы знаете, как я на то нежна».

А. В. Храповицкий упоминает, что в июле 1788 г. императрица была нездорова: «Роджерсон подмешал в питье слабительное; на него жаловались; в 5-ть часов проснулись».^[65] Видимо, проблемы с пищеварением тогда носили постоянный характер. Храповицкий упоминает фразу императрицы, что ее «слабит 13-й день», а еще через неделю Екатерина II жаловалась, что «после капель Роджерсоновых продолжает слабить; голова не своя».^[66]

Следует заметить, что медицинские советы императрица принимала только от врачей, которым доверяла безусловно. Например, Т. Димсдейл в письме (1783 г.) прописал Екатерине II лекарство, «приятное и подходящее при желудочных недомоганиях, в частности при несварении, являясь при этом легким слабительным».

Подчеркну, что записки кабинет-секретаря А. В. Храповицкого, который каждый день видел императрицу, фиксируя малейшие ее недомогания, по сей день остаются важнейшим источником, в том числе рисующим состояние здоровья Екатерины II в последние годы ее жизни (1783–1793 гг.). Судя по этим запискам, Екатерина II предпочитала отлеживаться при недомоганиях и имя Роджерсона Храповицкий упоминает крайне редко.

Д. Г. Левицкий. Портрет А. В. Храповицкого. 1781 г.

Например, императрица, простыв, проболела с 19 по 25 декабря 1788 г.^[67] В качестве лечения врачи предлагали пустить кровь, но Роджерсон предложил отложить эту процедуру.^[68]