Читать книгу - "Мария Федоровна - Юлия Кудрина"

Старший брат высоко ценил душевные качества Александра — честность, прямоту, откровенность, доброжелательность к людям и часто повторял, что у него «хрустальная душа». Известный дипломат, публицист и историк С. С. Татищев, написавший монографию, посвященную детству и юности великого князя Александра Александровича, отмечал: «По свойствам своего ума и нраву Александр Александрович представлял полную противоположность старшему брату. По отзыву Грота (преподаватель великих князей. — Ю. К.), в нем не замечалось внешнего блеска, быстрого понимания и усвоения. Зато он обладал светлым и ясным здравым смыслом, составляющим особенность русского человека, и замечательной сообразительностью, которую сам он называл „смекалкою“. Учение давалось ему, особенно на первых порах, нелегко и требовало серьезных с его стороны усилий. Но эти слабые стороны с избытком вознаграждались другими его духовными свойствами, которыми не обладал старший брат. Александр Александрович отличался в классе внимательностью, прилежанием и усидчивостью. Он любил учиться, на уроках допытывался, что называется, до корня вопроса и всякое знание усваивал хоть и не без труда, но обстоятельно и прочно. Труднее всего давалась ему теория языков; любимым же занятием его было чтение, преимущественно исторических рассказов и путешествий».

Великий князь Александр Александрович очень любил музыку и живопись, чему немало способствовала его мать императрица Мария Александровна.

В начале лета 1866 года великий князь Александр Александрович получил от датских короля и королевы приглашение посетить Данию. На семейном совете было решено, что цесаревич должен принять предложение и отправиться в Датское королевство. 2 июня на борту императорской яхты «Штандарт» великий князь Александр Александрович прибыл в Данию, во дворец Фреденсборг, где его ждали Дагмар и вся датская королевская семья.

По распоряжению короля Кристиана IX цесаревича поселили в тех же комнатах, где прежде жил его старший брат, великий князь Николай Александрович, так рано ушедший из жизни.

Прием в Дании был очень сердечным, Александр, всегда интересовавшийся историей, вместе с Дагмар объездил самые интересные исторические места. Они посетили Бернсторф — дворец, где прошло детство Дагмар, замки Росенборг и Фредериксберг, в которых были собраны знаменитые исторические реликвии за много веков, посетили и Эльсинор, где находился замок Гамлета, изучили сокровища Кристианборга. Дагмар рассказывала цесаревичу обо всех датских королях — от Фредерика I и Кристиана I до Фредерика VII и Кристиана VIII, о их походах, о скандинавских сагах и легендах.

Великий князь и датская принцесса много говорили о рано ушедшем из жизни великом князе Николае Александровиче. Они оба очень любили его, преклонялись перед его умом и талантами. Для Александра Александровича он был не только братом, но и большим другом, и наставником. И позже они буквально каждый день возвращались к памяти умершего Никсы. Много лет спустя они также постоянно, особенно в дни его рождения и смерти, вспоминали его, о чем свидетельствует их переписка, а также дневники императрицы Марии Федоровны, дошедшие до нас.

Находясь в Дании, цесаревич Александр Александрович окончательно понял, что Дагмар именно та, которая должна стать его женой на многие годы. Во Фреденсборге он записал в своем дневнике: «Я уверен, что я буду счастлив с милой Дагмар и что Бог благословит наш брак». Он вспоминал, как умирающий брат Никса скрестил его руку и руку Дагмар, и в этом великий князь Александр Александрович, как и Дагмар, увидел знак их судьбы.

В один из теплых июньских дней, когда русский князь и датская принцесса сидели в уютной гостиной дворца Фреденсборг, цесаревич попросил Дагмар стать его женой. Дневниковые записи великого князя дают подробную картину этой встречи и передают то волнение, которое охватило тогда его и Дагмар: «Сначала осмотрел всю ее комнату, потом она показала мне вещи Никсы, его письма и карточки. Осмотрев все, мы начали перебирать все альбомы с фотографиями… Пока я смотрел альбомы, мои мысли были совсем не об них; я только и думал, как бы начать с Минни разговор. Но вот уже все альбомы пересмотрены, мои руки начинают дрожать, я чувствую страшное волнение. Минни мне предлагает прочесть письмо Никсы. Тогда я решаюсь начать и говорю ей: говорил ли с Вами король о моем предложении и о моем разговоре? Она меня спрашивает: о каком разговоре? И тогда я сказал, что прошу ее руки. Она бросилась ко мне обнимать меня. Я сидел на углу дивана, а она на ручке. Я спросил ее: может ли она любить еще после моего милого брата? Она ответила, что никого, кроме его любимого брата, и снова крепко меня поцеловала. Слезы брызнули и у меня, и у нее. Потом я ей сказал, что милый Никса много помог нам в этом деле и что теперь, конечно, он горячо молится о нашем счастье, говорили много о брате, о его кончине и о последних днях его жизни в Ницце».

Александр Александрович в этот же день отправил в Петербург на имя императора Александра II шифрованную телеграмму: «Поздравьте и помолитесь за меня; сегодня утром мы с нею объяснились, и я счастлив…»

Король и королева, узнав, что предложение цесаревича принято, поздравили молодых, и в тот же день было официально объявлено о их помолвке. Император Александр II и императрица Мария Александровна тут же телеграфировали из Петербурга: «От всей души обнимаем и благословляем вас обоих. Мы счастливы вашим счастьем. Да будет благословение Божие на вас».

В ответном письме император Александр II писал королю Кристиану IX: «Мой дорогой Кристиан… Мы были счастливы видеть, что наш милый Саша искренне привязан к нашей дорогой Минни… Пусть Бог укрепит их любовь…»

На одном из оконных стекол дворца Фреденсборг появилась новая надпись. Теперь уже: «Минни и Саша».

Много лет спустя, находясь в 1877–1879 годах на русско-турецком фронте, цесаревич, вспоминая тот июньский день в Фреденсборге, написал своей супруге: «Обнимаю тебя, моя душка Минни, и благодарю Господа всею душою за то счастье, которое он послал в эти одиннадцать лет. Вспоминаю с радостью тот счастливый день 11-го июня в милом Фреденсборге, который решил нашу судьбу!»

Вскоре после отъезда великого князя Александра Александровича в Россию королева Луиза направила императрице Марии Александровне письмо, в котором говорилось: «Я полагаюсь на Бога, который сделал так, что Минни ожидает счастливое будущее. Мне кажется, Бог благословляет этот союз, заключенный перед Любимым Образом, и его дух благословляет их. Несомненно также и то, что Он (Никса. — Ю. К.) был рядом с родными сердцами. Я не могу найти слов, чтобы описать, как невыразимо нежно и чутко он (великий князь Александр Александрович. — Ю. К.) себя вел, как мягкая деликатность и чуткость проявлялись все время в его поступках, как нам понравился его прямодушный, открытый характер. Вообще всех нас друг с другом объединило несчастье, и память о нем скрепила эту связь. Это является самым лучшим благословением для юной супружеской пары. Я очень люблю Сашу, но Никса, который ушел от нас, был, прежде всего, моим любимцем! Ему хорошо, ибо он „était“^[2] для этого мира».