Читать книгу - "Черчилль - Франсуа Бедарида"

Незадолго до окончания Королевского военного колледжа с Черчиллем произошла любопытная история, ставшая обязательным эпизодом всех его биографий. Речь идет о случае в мюзик-холле на Лестер сквер. Пресса подняла большой шум вокруг этого в общем-то незначительного происшествия, которое тем не менее свидетельствует о потребности Уинстона обратить на себя внимание, а также о дерзости юного аристократа, бросившего вызов канонам викторианской морали. В поисках развлечений Уинстон с друзьями по Сэндхерсту время от времени наведывался в лондонские мюзик-холлы. Бывал он и в одном из самых известных — мюзик-холле «Империя Лестер сквер», расположенном в самом центре лондонского квартала красных фонарей. Среди посетительниц бара и танцовщиц кордебалета «Империи» было немало дамочек легкого поведения. Вокруг этого рассадника порока и разгорелась ожесточенная полемика в связи с «борьбой за чистоту нравов», которую развернула группа активистов под предводительством меценатки миссис Ормистон Чант.

В ответ на «крестовый поход против порока» Уинстон поместил в «Вестминстер Газетт» статью, предусмотрительно подписанную инициалами. В этой статье будущий премьер-министр утверждал, что, «для того чтобы насадить добродетель в обществе, прежде всего, нужно улучшить социальные условия жизни и развить образование, а не слушать раскрыв рот ханжеское словоблудие». Как бы то ни было, по распоряжению некоего лобби-пуританина «Империи» пришлось закрыть злополучный бар и отменить выступления кордебалета. Тогда Черчилль, заручившись поддержкой нескольких курсантов, решил организовать грандиозную манифестацию, которая и состоялась 3 ноября 1894 года. Облаченные во фраки смутьяны захватили мюзик-холл и опрокинули щиты, преграждавшие доступ в запретную зону. В разгар суматохи Черчилль произнес импровизированную речь, наделавшую много шума. В начале выступления он провозгласил свое кредо: «Дамы „Империи“! Я — защитник Свободы!» Разумеется, скандал, вызванный этой шумной вечеринкой, сразу же был подхвачен прессой. В «Таймс» было опубликовано письмо лондонского епископа, в котором он едко прокомментировал случившееся: «Никогда бы не подумал, что потомок Мальборо будет пользоваться таким успехом у проституток»^[30].

Вскоре после этого инцидента Уинстон сдал выпускные экзамены в Сэндхерсте и 20 февраля 1895 года получил чин младшего лейтенанта. Его зачислили в один из самых блистательных полков английской армии — полк гусар Ее величества (4-й гусарский полк королевы).

Между тем 1895 год был переломным в жизни Черчилля. Он простился с юностью и вступил во взрослую жизнь. В том же году Уинстон пережил две тяжелые утраты, глубоко поразившие его. В январе скончался лорд Рандольф, его смерть потрясла Уинстона, он долго не мог оправиться от этого удара, хотя в какой-то мере кончина отца-тирана освобождала его от властной, гнетущей опеки. Несмотря на то, что лорд Рандольф всегда обходился с сыном довольно жестоко, Уинстон вдруг возвел почитание отца в степень культа. Он преклонялся перед его памятью, а несколько лет спустя посвятил ему подробную биографию, написанную весьма талантливо. «Я бесконечно любил отца и восхищался им, а после его преждевременной кончины — почитал его память (...) Я знал наизусть длинные отрывки из его речей. Безусловно, мои политические приоритеты сформировались под влиянием отца»^[31].

Другая смерть оставила неизгладимый след в сердце Уинстона. Его нянюшка, миссис Эверест, умерла в июле от воспаления брюшины. Бедная женщина впала в нищету, когда за два года до этого семья Черчиллей бесцеремонно отказалась от ее услуг, сославшись якобы на стесненность в средствах. Но несмотря ни на что, няня до последнего вздоха по-прежнему окружала нежной заботой своего дорогого Уинстона.

Смерть близких людей, начало военной карьеры — детство ушло безвозвратно. В жизни Черчилля начался новый этап, в который он вступил со своей обычной стремительностью, жаждой действия, культом энергии. Об этом свидетельствуют его проникновенные советы, которые он давал молодому поколению в эпизоде своей автобиографии, посвященном 1895 году: не терять ни секунды; сразу и решительно занимать позицию на поле боя, имя которому — жизнь; не довольствоваться тем, что есть; никогда не смиряться с поражением, ведь «мир существует, чтобы быть завоеванным»^[32].