Читать книгу - "Крупнейшее поражение Жукова. Катастрофа Красной армии в операции "Марс" 1942 г. - Дэвид Гланц"

Заместитель начальника Генштаба и командующий Воронежским фронтом генерал армии Николай Федорович Ватутин был превосходным штабным офицером и проявил себя дерзким боевым командиром (17). Талантливый и смелый стратег, способный сотрудничать и с Жуковым, и с Василевским, Ватутин без труда понял, какие возможности открылись перед советскими войсками осенью 1942 года. Разделяя преклонение Жукова перед боевым долгом, Ватутин ввиду назначения командующим Воронежским фронтом и стремления к победам принадлежал к «южанам». Неслучайно именно ему доверили командование Юго-Западным фронтом в сталинградском контрнаступлении.

Сталин, высший судья, принимающий окончательные решения, месяцами терпеливо выслушивал мнения своих главных военных советников. Он сам видел и открывшиеся возможности, и личные пристрастия подчиненных и по мере сил осознанно пользовался энергией и потенциалом этих соперничающих между собой людей, а тем временем новый советский стратегический план постепенно выкристаллизовывался и обретал форму.

Весь сентябрь и начало октября 1942 года Сталин постоянно требовал от своих главных подчиненных советов по вопросу начала новых контрнаступательных операций. В своих воспоминаниях Жуков, Василевский, генерал армии А. И. Еременко (командующий Сталинградским фронтом), генерал-майор С.М. Штеменко (заместитель начальника оперативного управления Генштаба) и остальные описывают один и тот же ритуал выдвижения предложений, ответных предложений, переговоров по деталям предстоящих контрнаступлений. Все они в один голос утверждают, что план Сталинградской контрнаступательной операции (под кодовым названием «Уран») был результатом инициатив Верховного Командования и что основной вклад в его разработку внесли Жуков, Василевский и еще несколько человек. Как только план Сталинградской операции был разработан, Генштаб принял решение провести в середине ноября новую отвлекающую операцию на другом участке фронта, предпочтительно подо Ржевом, чтобы оттянуть от Сталинграда немецкие резервные войска.

Позднее Василевский в мемуарах писал: «После обсуждения в Ставке <с 16 по 19 ноября> ряда вопросов план и сроки операции были окончательно утверждены. Г. К. Жуков получил вслед за тем задание подготовить отвлекающую операцию на Калининском и Западном фронтах. На меня Ставка возложили координирование действий всех трех фронтов сталинградского направления при проведении контрнаступления» (18).

Воспоминания Жукова подтверждают отчеты Василевского о ноябрьских заседаниях Генштаба:

«Мы с A.M. Василевским обратили внимание Верховного ни то, что немецкое главное командование, как только наступит тяжелое положение в районе Сталинграда и Северного Кавказа, вынуждено будет перебросить часть своих войск из других районов, в частности из района Вязьмы, на помощь южной группировке.

Чтобы этого не случилось, необходимо срочно подготовить и провести наступательную операцию в районе севернее Вязьмы и в первую очередь разгромить немцев в районе Ржевского выступа. Для этой операции мы предложили привлечь войска Калининского и Западного фронтов.

— Это было бы хорошо, — сказал И. В. Сталин. — Но кто из вис возьмется за это дело?

Мы с Александром Михайловичем предварительно согласовали свои предложения на этот счет, поэтому я сказал:

— Сталинградская операция во всех отношениях уже подготовлена. Василевский может взять на себя координацию действий войск в районе Сталинграда, я могу взять на себя подготовку наступления Калининского и Западного фронтов».

«В период с 20 ноября по 8 декабря планирование и подготовка наступления были закончены» (19).

Архивные и прочие материалы откровенно противоречат воспоминаниям Жукова. Более того, заявления Жукова идут вразрез с материалами из других мемуаров и ясно свидетельствуют, что видные советские политические и военные деятели, участвовавшие в разработке этого наступления, и историки, писавшие о нем, предприняли согласованную попытку утаить все, что касалось планирования зимнего советского контрнаступления. Те же самые мемуары и ошеломляющие свидетельства немецких и советских архивов позволяют нам восстановить реальные события осени 1942 года.

Жуков действительно играл значительную роль на заседаниях Ставки, проходивших в сентябре и в начале октября (20). Еще важнее то, что решения, по словам Жукова якобы принятые на ноябрьских заседаниях Ставки, на самом деле были приняты в конце сентября и в начале октября. Убедившись весной, что его опасения игнорируют, и так и не сумев поймать удачу подо Ржевом в августе, Жуков принялся доказывать, что самый верный путь советских войск к стратегической победе — разгром немецкой группы армий «Центр». Более того, добавлял он, огромные советские стратегические резервы, которые лихорадочными темпами стягивали летом 1942 года, позволят Красной армии осуществить два крупных взаимосвязанных контрнаступления: одно против немецкой группы армий «Центр» подо Ржевом, второе — против группы армий «Юг» под Сталинградом. В подтверждение своих слов на заседании в кабинете Сталина Жуков указывал на благоприятное соотношение сил во всех секторах фронта, но особенно на центральном участке. Здесь, в центре, численность объединенных войск Калининского и Западного фронтов при поддержке сил Московской зоны обороны достигала почти 1,9 миллиона человек, здесь же было сосредоточено свыше 24 тысяч орудий и минометов, 3300 танков и 1100 самолетов. Все это, как отмечал Жуков, составляло 31 % людских ресурсов, 32 % артиллерии, почти 50 % бронетанковых войск, более 35 % всех советских войск, и эти огромные ресурсы собраны на участке, составляющем 17 % от общей протяженности фронта. С другой стороны, более чем миллионные людские ресурсы трех советских фронтов в районе Сталинграда поддерживало около 15 тысяч орудий и минометов, 1400 танков и чуть более 900 самолетов (21). Общеизвестным фактом была уязвимость румынских, итальянских и венгерских армий в составе немецких вооруженных сил, и присутствие этих союзных армий на юге безусловно увеличивало вероятность победы Советской армии. Но разве не было бы более разумным и эффективным решением, продолжал Жуков, воспользоваться боеспособностью свежих частей Красной армии, чтобы раз и навсегда сокрушить крупные и уверенные в своих силах немецкие группировки, представляющие угрозу для Москвы, — по сути дела, добиться того, к чему Красная армия подошла вплотную минувшей зимой?

Вспоминая существенный урон, нанесенный его войсками немецкой 9-й армии несколько месяцев назад, Жуков разъяснял, что, помимо разгрома группы армий «Центр», операция против Ржевского выступа неизбежно ослабит оборону противника на юге и станет залогом последующего успеха на том участке фронта. Более того, доступность и дислокация стратегических резервов Ставки способствуют быстрому и гибкому развертыванию и продолжению каждой операции, а также позволят в случае провала одной из них корректировать цели второй. Жуков размашисто указывал на большую настенную карту, перечислял многочисленные армии Западного и Калининского и некого фронтов, позиции жизненно важных стратегических резервов. Он подчеркнул, в частности, что в распоряжении его двух фронтов имеется достаточно механизированных и танковых корпусов, а также превосходно оснащенная танковая армия генерал-лейтенанта П.С. Рыбалко, в то время находившаяся в резерве Западного фронта западнее Калуги. Жуков обратился к Иванову с просьбой обозначить на карте армии, остающиеся в резерве Ставки. Исполнительный Иванов обвел на карте красными кругами 2-ю гвардейскую армию и взаимодействующий с ней 2-й механизированный корпус, формирующиеся в районе Тамбова, на полпути между Москвой и Сталинградом; 2-ю резервную армию в районе Вологды, с тремя стрелковыми дивизиями и двумя стрелковыми бригадами; 3-ю резервную армию близ Калинина с двумя стрелковыми дивизиями и двумя стрелковыми бригадами и 10-ю резервную армию в Приволжском военном округе (22). Хотя три последние армии вступили в боевые действия лишь в конце ноября и в декабре, они были готовы поддержать любое из наступлений. Жуков отметил, что мощной 2-й гвардейской армии генерал-лейтенанта Р.Я. Малиновского, наиболее подготовленной из всех, можно отдать приказ вступить в любую из операций на более поздних этапах. Вдобавок Ставка провела перевооружение 6-го механизированного корпуса Московской зоны обороны, свежих 7-го и 24-го танковых корпусов в резерве на юге, а также 2-го и 23-го танковых корпусов, направленных в Приволжский военный округ, поближе к Сталинграду.