Читать книгу - "Линкоры в бою. Великие и ужасные - Александр Больных"

29 мая мятежный корабль был перехвачен эскадрой де Хорси, состоявшей из железного фрегата «Шах» и деревянного корвета «Аметист». «Шах» был вооружен 2 229-мм, 16 178-мм и 8 64-фн орудиями, а также имел 4 торпеды Уайтхеда, «Аметист» был вооружен 14 68-фн орудиями и шестовыми минами. Все орудия были дульнозарядными нарезными. Странная деталь – «Шах» был назван в честь совершенно конкретного человека, правителя Персии Насир уд-Дина, он принадлежал к тем крейсерам, которые Британия строила для защиты своей обширной империи, и считался достаточно сильным, чтобы справиться с любым кораблем, который можно встретить в отдаленных водах. Его 229-мм орудия при использовании 250-фн бронебойных снарядов Палисьера с дистанции 1000 ярдов могли пробить 235-мм броню, по крайней мере, такие результаты были получены на полигоне. В бою все получилось совершенно иначе.

После недолгой погони «Шах» настиг «Уаскара», соблюдая принятый в те времена политес, адмирал отправил на монитор флаг-лейтенанта Раньера с личным посланием, требуя сдать корабль, но обещая при этом не выдавать мятежников правительству, а высадить их в нейтральном порту. Однако он не учел нескольких обстоятельств. Во-первых, на борту монитора находился главарь мятежа де Пьерола, который ни при каких обстоятельствах не мог принять такой ультиматум. Во-вторых, противником де Хорси все-таки были не дикие азиатцы, а более или менее обученные моряки белой расы. А в-третьих и главных, «Уаскар» нес броню, а британские корабли – нет.

Британский лейтенант отбыл ни с чем, а де Пьерола произнес перед экипажем пламенную речь, завершив ее традиционным возгласом: «Вива Перу!» Интересно, что драться против англичан согласились даже пленные полковники. Около 15.00 «Шах» с дистанции 1700 метров дал первый залп. В течение 2,5 часа корабли крутились и вертелись, выписывая замысловатые петли, иногда даже пытаясь идти на таран. Но великолепная маневренность «Уаскара», его малая осадка и близость мелей сводили на нет все усилия англичан. Их снаряды множество раз поражали монитор, но так и не сумели нанести ему серьезных повреждений, хотя внешне он выглядел жалко – были снесены мачты, исковерканы надстройки, но броня не была пробита ни разу.

В результате де Хорси был вынужден сделать глубокомысленное заявление: «Господа, мы явно сражаемся не с флотом хедива!» Видя полную беспомощность своей артиллерии, адмирал приказал использовать торпеды. Это был первый случай применения торпеды Уайтхеда в морском бою. Выписка из бортжурнала «Шаха»: «Выпустили торпеду Уайтхеда из левого аппарата с дистанции 400 ярдов. След торпеды был виден на полпути до «Уаскара», который в момент выстрела повернулся кормой, а не бортом. Скорость недостаточна, чтобы догнать его». Как мы видим, в первом же бою была продемонстрирована и эффективная тактика уклонения от тогдашних тихоходных торпед, которую потом успешно применяли русские моряки во время Русско-японской войны.

С наступлением темноты «Уаскар» ушел к городу Ило, де Хорси предпринял последнюю отчаянную попытку уничтожить монитор, послав за ним паровой катер с шестовой миной, но найти «Уаскар» не удалось. Бой завершился унизительной неудачей англичан, хорошо еще не поражением, ведь достаточно было одного удачного попадания 300-фн снаряда, и британскому крейсеру пришлось бы плохо. В ходе боя «Шах» выпустил 237 снарядов, «Аметист» – 190, на что «Уаскар» ответил никак не более чем десятком. Монитор получил до 70 попаданий, но броня его так и не была пробита.

Великая Британия испытала шок, после чего круто изменилась ее военная политика, на заморских станциях было решено держать броненосные корабли, в Южную Америку немедленно отправился броненосец «Трайэмф». Вполне вероятно также, что этот бой подтолкнул англичан к созданию броненосных крейсеров, и уж совершенно точно – созданию полноценных бронебойных снарядов.

А буквально через два года все встало с ног на голову. Началась война между Перу и Чили, в ходе которой «Уаскар» весьма отличился. Он обстрелял несколько городов, потопил 16 чилийских транспортов и захватил еще 6, нанес повреждения нескольким военным кораблям. Однако везение не бывает бесконечным, и 8 октября 1879 года «Уаскар» возле города Ангамос столкнулся сразу с 6 чилийскими военными кораблями, в том числе с 2 броненосцами «Кохрейн» и «Бланко Энкалада». И в ходе этого боя те же самые 229-мм орудия Армстронга с теми же самыми броненосными бомбами Палисьера показали себя с наилучшей стороны. Снова «Уаскар» получил около 27 попаданий тяжелыми снарядами, но теперь его броня была пробита 13 раз с потрясающей легкостью. Отметим такой парадокс: устарелые по определению казематные броненосцы взяли верх над прогрессивным башенным монитором. Отметим также еще один важный результат этих боев – они окончательно подорвали веру в эффективность тарана. Из доброго десятка попыток, предпринятых обеими сторонами, почти удачной оказалась лишь одна – «Бланко Энкалада», нацелившись в «Уаскар», едва не протаранил «Кохрейн», корабли разминулись просто чудом.

А еще через пару лет один из победителей у Ангамоса оказался замешанным в другое эпохальное событие. Во время гражданской войны в Чили броненосец «Бланко Энкалада» 22 апреля 1891 года был атакован минными крейсерами «Конделл» и «Линч», получил попадание торпеды и затонул. Он стал первым броненосцем, потопленным торпедным оружием. Конечно, приоритет его использования все равно остается за русским флотом, но турецкий деревянный пароходик «Интибах», потопленный 26 января 1878 года, все-таки не броненосец. Между прочим, вторым броненосным кораблем, потопленным торпедой, стал бразильский броненосец «Акидабан», причем опять-таки во время гражданской войны. В общем, не скучно жили в Южной Америке в конце XIX века!

Сражение при р. Ялу 17 сентября 1894 г.

К следующему историческому событию в истории броненосных флотов европейцы опять оказались непричастны, оно произошло в 1894 году на Дальнем Востоке в ходе Японо-китайской войны. Мы говорим о сражении при Ялу, которое стало боевым дебютом скорострельных орудий и в очередной раз заставило все флоты задуматься о том, правильный ли путь развития выбран. Еще это сражение примечательно тем, что на мировую арену выступила новая держава или, если говорить прямо, новый империалистический хищник.

Долгие распри между Японией и Китаем относительно контроля над Кореей (именно так в XIX веке строились международные отношения) привели к закономерному финалу – войне. Во многом это была война за господство на море, так как иначе Япония просто не доставила бы свои войска на материк, но в то же время имеется одно серьезное отличие от Русско-японской войны. Численность японской армии была на порядок меньше, и основной театр военных действий находился в Корее, а не в Маньчжурии. Поэтому японцам достаточно было обеспечить перевозки через Корейский пролив, где они и так обладали безоговорочным господством. У китайского флота просто не было кораблей, способных действовать там.

Флоты обоих противников целиком состояли из кораблей иностранной постройки, у японцев преобладали английские корабли, у китайцев – немецкие. Можно отметить одну любопытную деталь – относительная слабость обоих флотов вынуждала противников использовать в ходе боевых действий корабли, которые любой европейский флот счел бы устаревшими и в лучшем случае использовал в качестве блокшивов. К тому же японский флот не располагал полноценными броненосцами и в качестве главной ударной силы был вынужден использовать большие бронепалубные крейсера. Китайцы имели два броненосца – «Чжень-Юань» и «Дин-Юань», которые напоминали знаменитый «Инфлексибл» своей цитаделью и эшелонным расположением башен в центре корпуса. В Европе такие корабли водоизмещением 7500 тонн отнесли бы к броненосцам 2-го класса, на фоне, скажем, «Ройял Соверена» с его 14 000 тонн водоизмещения они смотрелись неубедительно, но на Дальнем Востоке броненосцы не имели себе равных. Еще одна тонкость: в последнее время некоторые авторы высказывают мнение, что эти корабли не были совсем однотипными. Предполагается, что они должны были вместе образовать тактическую единицу для действий в строе фронта, поэтому на «Дин-Юань» передней была левая башня, а на «Чжень-Юань» – правая.