Читать книгу - "Мне всегда везет! Мемуары счастливой женщины - Галина Артемьева"

«Дорогие детки Стерна Баска и Бейля Тайбка. Желаю вам всего доброго. Я хотел взять тебе удостоверение, но такую которую ты просила не дали. Дорогие детки незнаю почему то увас успехи всё не важные. Я всё вижу что и в Дубровне для молодых людей больше успевают не чем в Москве только здоровье свое уничтожать на все есть граница.

Дорогие детки я вам пишу новости что у салатовщини делаится. Семен Леонович спрятался и нет. А то Максим седить в тюрме в г. Орше. Дорогие детки, пишите как ваше здоровье. Живите счастливо.

Г. Говзман».

Этому письму много-много лет. Написано оно любящим отцом в конце 20-х годов прошлого века. Две его дочки уехали в Москву, к новой жизни… Одна пока с ним.

Это письмо хранится у меня. Я привела его так, как оно и написано. Со всеми ошибками и корявостями.

Писал его мой двоюродный дед — Гесель Файбишевич Говзман, отец трех сестер, которые составили счастье моей жизни.

Говорил он по-русски чисто, а писал с ошибками: язык не был его родным.

У Геселя было много братьев и сестер, один из самых близких и дорогих — мой родной дед Иосиф.

История семьи по отцовской линии кажется мне фантастичной… Но — какая фантастика… Правда жизни. Одна из сестер Иосифа и Геселя — Нехама (все ее звали Аня) вела семейную родословную. Она обладала бесценными документальными свидетельствами, шедшими еще из Средних веков.

С 30-х годов ХХ века она жила с мужем в Ленинграде. Вот, скорее всего, почему мой папа и поехал учиться в Ленинград: чтобы быть рядом с любимой и любящей его, как сына, тетей. Она много рассказывала племяннику (моему папе) о наших предках. Он очень сожалел, передавая мне ее рассказы, что после смерти тети документальные свидетельства оказались утерянными. Все эти желтые ветхие бумаги на древнееврейском или на испанском, немецком, совершенно непонятные и кажущиеся неважными, незначительными… Хлам… Так думается в молодости…

Но рассказал мне папа, что, по словам тети, семья наших предков в Средние века жила в Испании. Тетя говорила, что там, в Испании, фамилия наша писалась несколько иначе, чем теперь: Гусман (ударение на А). И кто-то из Гусманов был даже приближенным испанского короля.

— Тетя говорила, — рассказывал папа с улыбкой сказочника, — что в испанском музее висит портрет этого Гусмана, королевского приближенного.

Я чувствовала, что передает мне папа эту часть семейного предания, как сказку. Ну, или былину… Ох ты, гой если, добрый молодец, если можно так выразиться… Я, конечно, запомнила — попробуй такое не запомнить. Но всерьез об этом не думала… Да и когда это было?

Но представьте, когда я очутилась в Мадриде и увидела в музее Прадо, о котором с детства безнадежно грезила, портрет Гусмана работы Веласкеса, вот тут-то мне и вспомнился папин рассказ. И пришла мысль: «Откуда-то папина тетя, родившаяся в белорусском местечке Дубровно и никогда пределы своей страны не покидавшая, знала про портрет Гусмана в испанском музее! Разве не странно? И вдруг — вдруг! — что-то в этом есть?»

Ну, пусть как легенда, а в моей памяти она хранится как часть семейного предания.

Когда в Испании начались гонения на евреев, тысячи людей, спасая свои жизни, покидали страну, в которой жили много веков.

Некоторое время жили в Богемии. Потом оказались в Польше.

Польский король Казимир III Великий (1310–1370), правящий разрушенным, разрозненным и истощенным междуусобицами царством, пригласил немцев, армян, евреев, татар поселиться на территории Польши. В Польше в те времена было много пустующих земель. Главное: Казимир III гарантировал всем переселенцам свободу вероисповедания.