Читать книгу - "Испанская война и тайна тамплиеров - Олег Соколов"

Крессэ ничего этого раньше не знал, он не представлял, сколько вынесли эти рыцари, и теперь, подобно Рейнуару в его трагедии «Тамплиеры», уже нисколько не сомневался, что орден был безвинно осужден.

Настала ночь, но Анри так ничего и не узнал о самом замке Монсон. Но вот ему попались строки, которые он искал: «С давних лет, – писал брат Роже, – братья хранят в Монсоне самую почитаемую реликвию христиан, чашу Святого Грааля, в которую Иосиф Аримафейский собрал кровь Господа нашего Иисуса Христа, когда Он был распят на кресте. Хранится та чаша в церкви в золотом ковчеге, и по большим праздникам достают братья Святой Грааль, и снисходит на всех благословение Господне, и много чудес совершила Святая чаша, излечивая больных и увечных братьев, касающихся ее, и дарует всем благую милость… Теперь король арагонский, осаждающий нас со всем своим войском, жаждет забрать не только сокровища ордена, но и эту великую реликвию. Но поклялись все братья, которые хранят чашу, и я, раб Божий брат Роже, что скорее умрем, чем отдадим чашу в руки бесчестных властителей…»

Больше ничего в тексте не было ни о чаше, ни, тем более, о сокровищах. Все остальное рассказывало о ритуалах рыцарей, об их доблестных боях. Автор без устали повторял, что орден свят и что придут в скором времени на помощь «многие братья, что скрываются ныне во Франции и иных землях, снимут осаду с замка, и добродетель восторжествует».

Было уже далеко за полночь. Глаза Анри, уставшего от долгой напряженной работы, стали слипаться, и он на секунду отложил рукопись.

Командор ордена тамплиеров и комендант замка Беренгер де Бельвис стояли посреди сводчатого зала, где собрались все рыцари, защищавшие Монсон. На боевом посту остался только один брат и под его командой сержанты, которых было в замке около сотни. А пятьдесят рыцарей в белых коттах с алыми крестами стояли перед своим командором. Мужественное лицо Беренгера, пересеченное шрамом, загрубевшее под ветрами Палестины, обрамленное черной бородой, выражало непреклонную решимость.

– Братья рыцари, – произнес он мощным басом, который гулко отозвался под стенами капитула, – сегодня, в четверг 25 марта 1309 года в день Благовещения Богородицы, хочу я вам сказать, что у нас более не осталось надежды продержаться в замке. Продовольствие кончилось, и мы сможем простоять только нескольких дней, не умерев от голода. Вражья сила оказалась слишком велика. По надуманным лживым обвинениям мучают и казнят наших братьев во Франции. Настал теперь и наш час… Мы могли бы все скрыться из замка по подземному ходу, но что делать дальше? В открытом поле нас рано или поздно схватят и предадут в руки инквизиции. Но самое страшное то, что мы вынуждены будем отдать тогда королю Арагона святую реликвию, которая с давних времен хранится нашими рыцарями. Я принял решение остаться с большей частью братьев здесь и принять, если потребуется, терновый венец мученика. Двенадцать же рыцарей отправятся и спасут то, что для нашего ордена есть его честь и гордость.

Произнеся эту речь, Беренгер на миг опустил голову на грудь, а потом поднял взор, и глаза его блеснули фанатичным блеском. Он громко приказал:

– Брат Роже и остальные, которых я указал, возьмите чашу и в последний раз покажите ее во славе!

Все рыцари опустились на колени, а двенадцать из них поднялись и исчезли за боковой дверью. В течение четверти часа все коленопреклоненные братья тихо и сосредоточенно молились. Но вот из-за двери раздалось негромкое пение:

– Non nobis, Domine[11]…

А потом появилась процессия. Впереди шли четыре рыцаря в кольчугах, шлемах и белых коттах с красными крестами. Все они держали в руках обнаженные мечи. За ними следовали четверо других, они несли нечто похожее на носилки, на которых стоял сверкающий золотом ларец. За теми, кто нес реликвию, шествовали еще четыре рыцаря в полном вооружении и с обнаженными мечами.

По знаку командора рыцари поставили кофр на алтарь. Командор подошел к нему, преклонил колени, смиренно опустил голову, снял с шеи ключ на золотой цепочке и открыл дверцу ларца. Едва дверцы распахнулись, как из глубины полился яркий свет. Сияя неземными золотисто-розовыми лучами, в ларце стояла чаша на драгоценной подставке. Волшебный свет словно исходил из ее глубины… При виде Святого Грааля все коленопреклоненные рыцари перекрестились и подхватили гимн тамплиеров:

– Non nobis, Domine…

Гимн раздавался все громче и громче, и последние строфы рыцари в экстазе пели могучими раскатистыми голосами. Вместе с последними его словами командор встал, выхватил сверкающий меч, и громким голосом воскликнул:

– Босеан[12]!

Тут все рыцари поднялись на ноги, выхватили мечи из ножен, и тотчас пятьдесят глоток громовыми голосами, от которых затряслись стены, прокричали: «Босеан!!.»

Тогда командор твердо произнес слова клятвы под страхом смерти и вечных мук в аду не разглашать все, что здесь вершилось. Командор подошел к ларцу, закрыл его на ключ и сделал знак. Рыцари, внесшие реликвию, снова подхватили носилки на плечи и проследовали мимо воинов, которые, упав на колени, снова запели гимн.

Внезапно подошел брат Роже. Он взглянул прямо пред собой своими жгучими глазами и громко произнес:

– Читай атбашем!..

От неожиданности де Крессэ вздрогнул и проснулся. Сон был столь реальным и одновременно столь фантастичным, что молодой человек не сразу пришел в себя.

«Что за чушь! Так и сойти с ума недолго», – подумал он, посмотрев на подсвечник, в котором догорала последняя свеча. Анри хотел было уже раздеться и лечь спать, как вдруг он словно вновь, ясно, услышал в ушах фразу:

– Читай атбашем!

«Какой еще, к черту, атбаш?! Что за ерунда… – Но вдруг его словно ударило громом: – Как он сказал? Атбашем?!. Точно-точно!!. Как же раньше я не вспомнил, это простой шифр, который употребляли в Средневековье! Но как он писался, как?»

Анри напряг ум, пытаясь вспомнить все, что говорил ему старый архивариус. Самих шифрованных документов ему не попадалось, но молодой офицер вспомнил, что они как-то беседовали о средневековой криптографии.

– Есть! – торжествующе воскликнул Анри, когда извлек из глубины памяти картинку. На листке был написал алфавит, а под ним – алфавит в обратном порядке. – Да, да, правильно, – с этими словами Анри вставил новые свечи в подсвечник, зажег их от горящего огарка и принялся за работу. Он написал алфавит в обычном порядке, а под ним тот же алфавит, но наоборот. Подставил буквы в текст…

И опять получилась какая-то нелепица. Но инстинктом он чувствовал, что близок к разгадке, что он на правильном пути, просто что-то не учел… Только вот что?

«Что же я забыл, – думал Анри, кусая губы, – что же я забыл?» – произносил он в уме, перебирая в памяти все, что было связано у него с рассказом архивариуса.