Читать книгу - "Асы и пропаганда. Мифы подводной войны - Геннадий Дрожжин"

Из-за того, что перед выходом после ремонта не успели пройти ходовые испытания, не успели уточнить истинную скорость ПЛ на разных режимах, при приближении к острову Осмуссар, занятому противником, чуть не выскочили на берег (шли без определения места, по счислению). Лодка уже начала скрежетать днищем по грунту. Мгновенная реакция (и интуиция) командира, принявшего весьма своевременное решение о даче полного хода назад, спасла лодку. Так как форштевень лодки высунулся из воды у самого берега, немецкие артиллеристы заметили лодку и открыли по ней огонь. Однако было уже поздно: никаких повреждений лодка не получила.

Не получилось атаки у острова Утэ в шхерном районе из-за исключительного мелководья, не позволившего сблизиться на дистанцию залпа.

20 июля обнаружили конвой в составе трех транспортов и шести кораблей охранения.

Командир ПЛ пишет: «Атака складывалась хорошо. Подходим к цели как можно ближе, чтобы стрелять наверняка. Одного опасаюсь — выдержит ли корпус лодки близкого разрыва своих же торпед (гидрометеоусловия позволяли лодке довольно близко под перископом подойти к конвою. — Прим. авт.). Но бить надо без промаха: на палубе транспорта различаются танки, полевые орудия и много другой техники. Богатая добыча!

И какая досада: когда до залпа осталось какая-то минута, в окуляре перископа появился один из сторожевых кораблей. Он идет между нами и транспортом, закрывая его своим корпусом. Меня бросило в жар. Если он заслонит цель, то атака сорвется, лодка не успеет повторно выйти на необходимый курсовой угол. Что делать? А если самим повернуть на транспорт, чтобы он раньше оказался на залповом пеленге?.. Тогда торпеды успеют проскочить перед носом сторожевика. Командую рулевым. Последний раз на мгновение поднимаю перископ. Вот они, решающие секунды.

Залп! След торпед потянулся точно к цели. Очень близкий оглушительный взрыв, затем второй. Прежде чем лодка уходит на глубину, успеваю увидеть, как тонет вражеское судно.

Лодку при взрыве так тряхануло, что рубка показалась на поверхности. В отсеках погас свет, посыпалась с подволока пробка. Инженер-механик мгновенно заполнил цистерну быстрого погружения, и лодка стремительно опустилась, но тут же ударилась носом о скалистый грунт. Глубиномер показывает двадцать семь метров, а по карте здесь значится семьдесят пять. Решать эту загадку нет времени. Нужно срочно разворачиваться влево и уходить мористее».

Этот удар носовой частью о скалистый грунт дорого обошелся потом лодке и оказался спасительным для немецкого крейсера «Эмден», о чем несколько ниже.

А пока после удачной атаки транспорта на лодку обрушились одна за другой серии глубинных бомб кораблей охранения.

Несмотря на многочисленные попытки маневрирования скоростью хода, глубиной и курсом, лодка долгое время не могла оторваться от преследования. Потом сторожевики временно прекратили бомбометание, но от лодки не отставали, зацепившись за нее. Оказалось впоследствии, что они навели на лодку авиацию (очевидно, израсходовав свой запас глубинных бомб).

Когда до выхода из шхерного района оставалось не более 30 минут хода, «над нашими головами ухнули взрывы, мощные, раскатистые.

— Уходить на глубину 60 метров! — успеваю крикнуть. Новый, еще более страшный взрыв сотрясает корпус лодки. Меня отбрасывает к штурманскому столику. У моих ног лежит Калинин. Ильин больно ударился о перископ. Гусев тоже падает, но тут же, гибкий, и ловкий, вскакивает и хватается за маховики клапанов» — так вспоминает командир об атаке самолетов.

Еще несколько часов продолжалось преследование ПЛ: заканчивалась плотность аккумуляторных батарей, резко повысился уровень углекислоты в воздухе, стало тяжело дышать. Однако все же сторожевики потеряли ПЛ, когда она вышла в глубоководный район. В общей сложности после этой атаки на лодку было сброшено около 70 глубинных бомб.

23 июля обнаружили немецкий крейсер в сопровождении пяти миноносцев. Лодка к этому времени успела полностью зарядить аккумуляторные батареи, перезарядить торпедные аппараты, устранить полученные повреждения (благо больших повреждений не было). Условия для атаки были благоприятными. Сблизились на дистанцию залпа, но атака сорвалась, т. к. не открылись крышки носовых торпедных аппаратов, деформировавшиеся при ударе о грунт.

24 июля получили радио с приказом возвращаться в базу. Снова пришлось преодолевать минные заграждения. 7 августа «Щ-303» вернулась в Кронштадт.

«Те, кто стоят на причале, уже по внешнему виду «Щ-303» угадывают, какие невзгоды выпали на долю нашей «старушки». Они видят ободранный, покрытый коричневой ржавчиной корпус лодки, пробитую надстройку, изрешеченный пулями козырек над мостиком, пробоины, вмятины, свернутый вправо форштевень, понимают без слов, что нелегко нам досталась победа», — пишет командир «щуки».

Торжественная встреча с оркестром, два жареных поросенка (по числу потопленных судов), награждение орденами и медалями…

Так закончился этот боевой поход, длившийся 33 суток. Одновременно с «Щ-303» из боевого похода вернулась «Щ-406» под командованием капитана 3-го ранга Е. Осипова, потопившая за время этого похода пять вражеских транспортов.

Прошу прощения у читателя за обильное цитирование, но считаю, что лучше тех людей, кто сам совершал эти трудные и героические походы, кто сам пережил все, что выпало на их долю, никто не расскажет. К тому же, чтобы дать некоторый отдых от цифр, которых я достаточно много привожу, расскажу кратко и о последнем походе И. В. Травкина, теперь уже на ПЛ «К-52» в конце войны. Позиция, отведенная ПЛ «К-52», как раз была той, где за 20 дней до ее занятия лодкой Травкина отличился командир «С-13» А. И. Маринеско, потопив немецкий лайнер «Вильгельм Густлоф».

«21 февраля мы заняли позицию… Двое суток подряд нашу лодку без конца преследовали противолодочные корабли и авиация противника. Стоило только нам поднять перископ, как нас тут же загоняли на глубину и нещадно бомбили. Прямо хоть покидай позицию. Уж мы и соляровые цистерны проверяли — нет ли масляного следа за лодкой, и клапаны воздуха высокого давления — не тянется ли за нами дорожка из воздушных пузырей. Все было в порядке. Секрет был в другом: мы расплачивались за те неприятности, которые Маринеско причинил врагу в этом районе. Ясно, после таких потерь немецкое командование неистовствовало. Вот почему нам тут не давали, что называется, носа высунуть из воды», — вспоминает командир «К-52».

Напомню читателям, что в феврале и марте немцы еще продолжали вывозить из Данцигской бухты остатки разгромленных на суше частей вермахта, так что их опасения были объяснимы и обоснованны.

ПЛ «К-52» помогло то, что начался жестокий шторм, исключивший работу авиации и разогнавший противолодочные корабли по базам. Разумеется, и лодке от шторма досталось: ударом волны заклинило носовые горизонтальные рули. Двум матросам, поднявшимся на носовую надстройку, едва не пришлось расстаться с жизнью при устранении неисправности рулей, т. к. показались 2 немецких миноносца. Буквально перед носом миноносцев лодка скрылась в волнах и переменными курсами ушла от них, оставив взрывы глубинных бомб позади.