Читать книгу - "Начало России - Валерий Шамбаров"

Ради прочного мира и согласия на Руси Василий Темный искренне был готов предать прошлое забвению. Уж на что Иван Можайский никак не мог претендовать на теплые чувства – хронический подлец и изменник, соучастник ослепления государя. Но Василий простил его, даже увеличил удел. Нет, можайский князь и сейчас не образумился. С одной стороны, он боялся, как бы Темный после Шемяки не взялся за него. А с другой – после Шемяки он выдвигался на первое место в оппозиции! Если бы вдруг каким-то образом не стало Василия II и его детей, законным претендентом на престол становился он! Ставка была слишком заманчивой, и Иван азартно начал новую игру.

Послал доверенного боярина Дубенского поискать, с кем бы еще помутить воду – поговорить с новгородцами, поискать недовольных среди московской знати. Но на разговорах в Москве Дубенский попался. Допрашивать его поручили дьяку Попову. Хотя посланец оказался тертым калачом. Сумел задурить голову Попову, наобещал золотые горы, и они вместе удрали в Можайск. Темный потребовал от князя Ивана выдать беглецов. Тот отказался – Дубенский слишком много знал о его закулисных делишках. За Попова довелось отвечать его жене и сыну, их арестовали, вотчину дьяка конфисковали.

Неприятное разбирательство прервалось куда более важными заботами. Сарайская орда стала оправляться от разгрома. Ханом был провозглашен племянник прежнего царя Кучук-Мухаммед. Начал восстанавливать опустошенный Сарай, собирать мурз и воинов – потрепанных, растерявших в сумятице скот, кибитки. А самым эффективным способом поправить дела был набег на Русь. Летом 1454 г. царевич Салтан повел войско к Оке, пронесся пожарами и смертью по Рязанщине. Коломенский наместник Ощера услышал, что на него надвигаются массы татар, оробел и заперся в крепости. Ордынцы без помех переправились через Оку, ворвались на московские земли.

Темный поднял ратников по тревоге, призвал удельных князей. Командование поручил сыновьям, 14-летнему Ивану и 13-летнему Юрию. Они не дожидались подхода всех полков. Бросились спасать подданных с теми силами, которые набрались под рукой. В авангарде помчался Федор Басенок с государевым двором. Татар было значительно больше, но они-то пришли грабить, а не погибать в сражениях. Узнали, что на них выступили войска, и сочли за лучшее повернуть назад. Басенок не позволил им скрыться. С разгона налетел на степняков, в жаркой схватке сложил голову князь Семен Бабич. Но Салтан и его мурзы сообразили, что русский передовой отряд пытается связать их боем и задержать, а за ним спешат куда более крупные силы. Бросили весь полон, добычу и поскорее убрались восвояси.

А когда стали подводить итоги, хватились – Иван Можайский на войну не явился и дружину не прислал. Страшился, что с него спросят за историю с Дубенским, решил отсидеться в уделе. Надеялся, что с ним опять заведут переговоры, поторгуются. Однако Василий II больше не стал церемониться. Князь сам подставился, не выполнил приказ, нарушил присягу. Армию, собранную против ордынцев, Темный повернул с Оки на Можайск. Иван переполошился. О сопротивлении он и не помышлял, быстренько погрузил пожитки, взял семью, верных ему слуг и убежал в Литву.

Его города тоже не стали сопротивляться, сдались. Василий никого не карал, сохранил можайцам все их права и имущество, просто упразднил удел и назначил своих наместников. Простил даже перебежчика Попова. Он одумался: что ему было делать на чужбине? Защемило душу о семье, томящейся в тюрьме. Прискакал в Москву и рухнул в ножки к митрополиту. Каялся – бес попутал. Иона согласился заступиться, и Темный не тронул дьяка, освободил его близких. Наложил единственное наказание: Попову и его детям отныне разрешалось служить только при митрополичьем дворе и больше нигде.

А Иван Можайский за рубежом дополнил перечень своих преступлений. Раньше предавал великого князя, теперь всю Русь. Явился к королю Казимиру, выставил себя ни больше ни меньше как претендентом на московский престол. Предложил тайный договор: если ему помогут сесть в Москве, он отступится от Новгорода и отдаст все спорные территории. Казимиру это показалось интересным. Правда, у него был заключен мир с Темным. Нарушать его королю было сейчас нельзя, да и выделять беглецу войска он был не в состоянии – Польша и Литва развязали войну с Тевтонским орденом. Но на будущее Можайский мог очень пригодиться. Тайное соглашение подписали, Казимир дал эмигранту большой и богатый удел, Брянщину.

Король как бы не преступал мирный договор, подготовленный Ионой, но, по сути, нарушил его. Недруги Москвы сразу отметили это. Из Новгорода переехал в Литву сын Шемяки Иван, и Казимир его тоже не обидел, определил в удел Новгород-Северский. Ободрились и новгородские бояре. Они и без того обнаглели. Василия Темного великим князем так и не признали, а на свое княжение после Шемяки избрали Гребенку-Шуйского. У них по-прежнему жили вдова Шемяки и его зять Чарторижский. Наместников государя не приняли. О дани вообще речи не было, но перестали платить даже положенные государю пошлины. А теперь с «золотыми поясами» переписывались эмигранты, обнадеживали – Казимир поддержит.

Василий II и его окружение приходили к выводу – распоясавшуюся республику необходимо вразумить. Причем побыстрее, пока Казимир не выпутался из войны с крестоносцами. Тем не менее поход пришлось отложить. Летом 1455 г., как обычно, ждали татар. Они нагрянули словно по расписанию. Но их и встретили, как по расписанию. Армия Ивана Патрикеева была наготове, перехватила их на подступах к границе, «побита татар множество», а кого не «побита», были счастливы, что сумели ускакать.

На Новгород собирались зимой. А Казимиру великий князь и митрополит решили сделать своеобразное предупреждение – Русь может доставить ему очень и очень серьезные неприятности, для короля будет лучше не вмешиваться в ее дела. Полвека назад смоленский князь Юрий Святославович, изгнанный литовцами, увез с собой несколько святынь, в том числе чудотворную Смоленскую икону Божьей Матери Одигитрии, по преданию, написанную евангелистом Лукой. Она находилась в Москве, и смоленский епископ Михаил давно просил возвратить ее. Святитель Иона и Темный сочли, что пришла пора уважить просьбу.

Церемонию передачи наметили на 18 января 1456 г. Прибыла делегация смолян во главе с епископом. Но к этому времени в столице сосредоточились и полки из разных городов. Икону торжественно вынесли из Благовещенского собора, понесли по улицам. В процессии шел сам Темный с сыновьями, духовенство, а смоляне перемешались с москвичами, с тысячами воинов из Владимира, Устюга, Костромы, Мурома, Нижнего Новгорода. Это был праздник любви, праздник единения. Каждый чувствовал, что он и окружающие – одно целое. Русские. У Дорогомилова государь и его сыновья в последний раз приложились к иконе, епископ Михаил благословил их списком: он оставался в Москве вместо подлинника.

По дороге к шествию пристраивались жители окрестных сел и городов, потом их сменяли другие. А в Смоленске встречали перезвоном колоколов. Поклониться Одигитрии приехали люди из Витебска, Полоцка, Киева, Минска. Смешивались с сопровождающими москвичами и тоже чувствовали себя едиными, русскими. Благодарили и славили Василия II, митрополита. Казимиру было впору призадуматься – надежны ли будут его подданные, если дойдет до войны?