Читать книгу - "Атлантическая эскадра. 1968–2005 - Геннадий Белов"

В январе 1973 года вооруженные силы ПАИГК – национально-освободительная армия, партизанские отряды и народная милиция освободили от колонизаторов почти половину территории Португальской Гвинеи.

Под руководством А. Кабрала Национальная народная ассамблея, законно избранного органа, готовилась в Конакри к своей первой сессии, на которой предполагалось создать органы исполнительной власти и установить суверенитет над освобожденной частью своей родины. Однако, в осуществление этих замыслов вмешались португальские колонизаторы.

В полночь с 20 на 21 января 1973 года на «Бывалый» внезапно прибыл командующий народной армии Гвинейской Республики Тумани Сангаре в сопровождении генерала Ф. В. Чичерина и капитана 1 ранга В. М. Жучкова. Они сообщили командиру эсминца, что около 23 часов, при возвращении домой после официального приема в посольстве Польши, на одной из улиц города группа неизвестных лиц задержала А. Кабрала с женой и несколькими членами исполкома и ЦК ПАИГК. При задержании А. Кабрал был убит выстрелом в затылок, а остальных его спутников преступники схватили и переправили на катера, которые ушли из Конакри в Португальскую Гвинею, в город Бисау, где находилась резиденция португальского генерал-губернатора. От имени Президента Ахмеда Секу Туре и советского посла А. П. Ратанова, прибывшие на эсминец офицеры просили командира выйти в море, задержать преступников, а при попытке сопротивления уничтожить.

В трудном положении оказался Юрий Григорьевич Ильиных. С одной стороны, он не имел права выйти в море без разрешения своего командования в Москве, а тем более применять оружие в ситуации, не соответствующей задачам боевой службы, а с другой стороны, обстановка сложилась такая, что никто кроме него не мог решить эту задачу в кратчайший срок. В распоряжении командира эсминца были буквально три– четыре часа, так как ушедшие катера могли дойти до Бисау в течение 6 часов, а эсминец не мог вторгаться в официальные португальские территориальные воды. Не могли решить эту задачу и имевшиеся у Гвинейской Республики боевые катера. Часть их была не в строю, а другим требовалось время на сбор экипажей в ночном Конакри и подготовку к выходу в море.

В этой обстановке, взяв на себя огромную ответственность, Юрий Григорьевич Ильиных принял решение выйти в море. На «Бывалом» была объявлена боевая тревога. Командир собрал офицеров, объяснил им суть происходившего и приказал готовить корабль к выходу. Присутствующий при этом советник посольства (представитель КГБ) сказал командиру: «Юра, ты влез не в свое дело. Могут голову снять». Но решение командира было непреклонным.

Пока корабль готовился к выходу, Юрий Григорьевич составил донесение в Главный штаб ВМФ, в котором сообщил об убийстве А. Кабрала и доложил свое решение выйти в море для поимки группы преступников. Эта телеграмма была немедленно передана адресату и, как оказалось, она стала первой информацией, полученной советским руководством, о событиях, происходящих в Конакри.

На борт эсминца был принят взвод вооруженных гвинейских солдат с офицером во главе, и в 0 ч 50 мин корабль вышел в море. В связи с внезапностью и неординарностью ситуации, в которой оказался «Бывалый», командир составил еще несколько уточняющих донесений и послал их в Главный штаб ВМФ. Но Москва молчала. Можно представить себе состояние командира корабля, оказавшегося без связи с центром и решившего взять всю ответственность на себя. Однако, вскоре от оперативного дежурного ВМФ из Москвы была получена телеграмма: «Командиру эсминца «Бывалый». Использование оружия только с разрешения Главнокомандующего ВМФ». И все. Затем из-за условий распространения радиоволн непосредственная связь с Москвой прервалась. Оставалась связь через зональный узел связи в Сомали, который без задержки ретранслировал все донесения командира эсминца на Москву, но Москва по-прежнему молчала…

Корабль с полностью изготовленными к стрельбе артустановками на скорости 18 узлов шел вдоль низменных берегов Гвинеи. В 3 часа ночи начальник радиотехнической службы капитан-лейтенант В. Г. Малешин доложил, что радиолокационной станцией «Дон» на дистанции 220 кб обнаружены две неподвижные цели. Около 5 часов утра, когда начало светать, корабль вышел на визуальный контакт с этими целями. Как оказалось, это были два катера из трех, ушедших с преступниками из Конакри. На одном из катеров пытались поднять якорь, второй же покорно ожидал своей участи. Командир направил эсминец к первому из катеров и подошел к нему вплотную. На катер забросили швартовы и подтянули его к борту. Второму катеру, под угрозой применения оружия, командир приказал подойти к борту, что было беспрекословно выполнено. Как выяснилось, из-за плохой подготовленности команд на катерах полностью вышло из строя все навигационное и радиолокационное оборудование, в результате чего они вынуждены были стать на якоря и дожидаться рассвета. На ошвартованные к борту эсминца катера тут же высадились гвинейские солдаты, разоружили команды и заставили их перейти на «Бывалый». Все это было проделано за 30–40 мин без единого выстрела. Затем на каждый катер были посажены офицер, матрос-рулевой из экипажа эсминца и гвинейский солдат. Катера были взяты на буксир, и корабль направился в Конакри.

К этому времени восстановилась непосредственная связь с Москвой. На все донесения были получены квитанции и подтверждения о вручении их должностным лицам Главного штаба ВМФ. Но они опять молчали, и лишь дежурный по связи ВМФ передал, что все связисты понимают ответственность момента, переживают за экипаж «Бывалого» и надеются, что все завершится благополучно. В 15 часов 21 января «Бывалый» прибыл на рейд Конакри и передал катера и их команды гвинейским властям. Встречавшие на причале, узнав, что оружие не применялось, сразу повеселели и поздравили командира с успешным выполнением задачи. В это же время гвинейскими моряками был найден третий катер, который также потерял ориентировку и в темноте вылез на отмель в береговых камышах. На катере были обнаружены подвергнутые зверским истязаниям жена А. Кабрала и некоторые из захваченных членов ЦК ПАИГК, в том числе заместитель генерального секретаря ПАИГК Аристид Перейра.

В этот же день в 17 часов на связь вышел начальник Главного штаба ВМФ адмирал флота Н. Д. Сергеев, который потребовал вновь доложить о действиях эсминца. И еще двое суток он запрашивал различные уточнения по часам и минутам. Как рассказывал впоследствии сам командир, целые «романы» донесений были тогда переданы в Москву. Но еще до того, как их в Москве прочитали, в день возвращения эсминца в Конакри Юрий Григорьевич Ильиных за самовольство был снят с должности. Что ни говори, а это делать у нас умели быстро и оперативно. Но в Гвинейской Республике нашлись люди, которые оценивали действия командира «Бывалого» иначе. Генерал Ф. В. Чичерин доносил в Москву: «Выполнение поставленной задачи капитаном 2 ранга Ильиных Ю. Г. оценивается президентом Секу Туре как большая победа над наемниками империализма. Секу Туре через советское правительство возбуждает ходатайство о поощрении тов. Ю. Г. Ильиных. Капитан 2 ранга Ю. Г. Ильиных выполнил задачу блестяще, с большим политическим эффектом и тактом. Волевые и решительные качества тов. Ильиных Ю. Г. и его экипажа высоко оцениваются советским послом А. П. Ратановым и аппаратом советников, за что они достойны заслуженного поощрения».