Читать книгу - "Паганини - Мария Тибальди-Кьеза"

В инструментальном творчестве Паганини ясно выражена связь трех стилей – классического, романтического и современного. Он на целое столетие опередил современное скрипичное письмо, и я убежден, что его открытия, его находки, его счастливые творения повлияли на технические возможности всей мировой оркестровки.

Некоторые выдающиеся композиторы, такие как Роберт Шуман, Иоганнес Брамс и Ференц Лист, не только восхищались им, но и часто находили в нем источник вдохновения. Они без колебаний обращались к его произведениям, написанным для скрипки, чтобы превратить их в фортепианные шедевры. Никогда еще человек и артист не заслуживал такого внимания биографов. Если он, казалось, сосредоточивал все свои силы в царстве сверхъестественного, то тем более полезно и поучительно проследить, до какого совершенства он развил чисто человеческие способности».

АЛЬБЕР ЖАРОЗИ: «Всего оказалось в избытке у величия Паганини – даже непонимания современников. Нет другого такого артиста, о чьей ответственности судили бы с такой легкостью. И если благодаря Листу (единственному, кто, похоже, действительно понял этого необыкновенного артиста), а также Шуману и Брамсу, молодым поколениям внушено уважение к автору 24 каприччи, тем не менее еще встречаются современные скрипачи, которые с той же неуверенностью подходят к волнующей проблеме Паганини.

Считаю полезным установить различие, которое имеется в семье скрипачей. Это композиторы-скрипачи, скрипачиисполнители и скрипачи-композиторы.

Так вот, над судьбой скрипачей-композиторов словно бы нависло какое-то проклятие: ощущение их беспомощности. Почти у всех мы находим следы уныния, растерянности или отказа, когда им надо выполнить свою миссию… у всех, кроме одного, – Паганини! Он достигает полной свободы выражения: он может позволить себе любой, самый смелый полет фантазии, потому что его инструмент открыл ему один за другим все свои секреты. Он чувствует себя в состоянии исполнить свои экстравагантности, прежде недосягаемые. И в этом смысле он занимает среди скрипачей совершенно особое место, которое можно сравнить только с тем, какое занял Лист среди пианистов.

Паганини представляется нам уникальным „скрипачомтворцом“, которому дано было создавать свои собственные сочинения с ресурсами настолько великолепного исполнения, что публика уже не в состоянии отделить значение произведения от значения его виртуозности и воображения».

ШАРЛЬ ДАНКЛА в книге «Заметки и воспоминания» писал: «Мне было тринадцать лет, когда я услышал Паганини. Человек странный, фантастический, одаренный необыкновенной силой. Какая точность, какая уверенность, какой приятный тембр звука… Мне все время кажется, будто я вижу Паганини перед собой, так он поразил меня, и до сих пор слышу звук его скрипки… Я пережил столь сильное потрясение, поистине какое-то ошеломление этим дьявольским и в то же время нежным исполнением, что не мог уснуть всю ночь…

Некоторые музыканты утверждали, что Паганини пронесся по жизни сверкающим метеором, не оставившим следа. Но я не согласен с этим ошибочным, более того – несправедливым мнением, потому что сегодня, как и тогда, Паганини сослужил огромную службу тем скрипачам, которые сумели вдохновиться некоторыми новыми эффектами, свойственными ему. Важно серьезно изучать Каприччи, шедевр, подлинный памятник скрипичной школы».

ИОЗЕФ ИОАХИМ, отвечая Бахману на вопрос, какое влияние оказал Паганини на скрипичную технику, писал: «Безмерна заслуга Паганини в том, что он бесконечно преумножил ресурсы инструмента как благодаря совершенствованию техники левой руки, так и благодаря новым ударам смычка. Именно таким образом он достигал потрясающих эффектов и производил чарующее впечатление на своих современников.

Это впечатление не оказалось бы столь ярким и необыкновенным, не будь Паганини личностью поистине гениальной и исключительно музыкальной, о чем свидетельствуют многие его сочинения, но главным образом 24 каприччи. Они действительно полны оригинальности и показывают отличное владение техникой сочинения».