Читать книгу - "Горькое лето 1941-го - Николай Ефимов"

Из средних танков Красная Армия, кроме Т-34, имела в 1941 году только Т-28. Этот танк показал полную несостоятельность и был снят с производства. При появлении на поле боя эти монстры представляли легчайшую цель для финских, не говоря уже о немецких, наводчиков практически всех противотанковых средств. По вооружению Т-28 превосходил T-III, но проигрывал T-IV (очень слабая короткоствольная 76-мм пушка), по бронированию (20 мм — 80 мм) слегка превосходил T-III, но уступал T-IV. Уступал он им и по скорости (37 км/час).

Были в Красной Армии и еще «парадно-показательные» монстры — тяжелые танки Т-35. Об их боевых качествах долго говорить не стоит. Упомянем бронирование — 10–30 мм, скорость — 30 км/час, три башни с 76-, 45- и 37-мм пушками. Всего имелась аж 61 штука, и практически все они базировались под Москвой. Кроме парадов, они участвовали только в контрнаступлении под Москвой в декабре 1941 года, где показали полную свою несостоятельность.

Немецкая армия, кроме Т-I, T-II, Т-III и T-IV, имела на вооружении вполне приличные трофейные французские легкие, средние и тяжелые танки. Немцы использовали легкие танки R-35 с чешской 47-мм противотанковой пушкой и Н-35 с 37-мм пушкой, вполне сопоставимые с Т-III и T-IV. Н-35 оказались настолько неплохими танками, что и после окончания войны использовались в армии обороны Израиля. Средние танки SOMUA S-35 и S-40, вооруженные 47-мм пушками и имевшие 56-мм бронирование корпуса со скоростью 37 км/час и весом 20 тонн, использовались на русском фронте под маркой PzKpfw 35С (или 40C) 739(f). Такие танки, например, участвовали в штурме Брестской крепости. Всего немцами было захвачено около 500 французских средних танков этих модификаций. Тяжелые танки Char В1 весом 32 тонны и вооруженные 75-мм и 47-мм пушками с бронированием 60 мм по всему корпусу использовались под названием PzKpfw В1(f). Таких танков вермахтом было захвачено порядка 400. Использовались они на Восточном фронте, в частности в виде огнеметных танков.

Выходит, «мифологи», мягко говоря, заблуждаются, а их оппоненты правы, утверждая, что и к моменту нападения на СССР гитлеровцы имели на вооружении тяжелые танки. И действительно, по совокупному количеству тяжелых и средних танков приграничные войска СССР уступали немецким, несомненно, потенциально превосходя их по качеству за счет начала производства Т-34 и КВ. Но, к сожалению, качественное превосходство за недостатком времени не переросло в количественное.

Огромное количество трофейной бронированной техники немцы использовали как базу для производства вполне приличных самоходных орудий, в том числе противотанковых. Кроме того, в немецкой армии имелось множество гусеничных, полугусеничных, колесных бронированных машин с пушечным и пулеметным вооружением для поддержки и транспортировки пехоты на поле боя. Идя в бой вместе с танками, они создавали у обороняющихся впечатление массированного бронетанкового наступления.

В тактическом, боевом плане легкие танки БТ-7 потерпели фиаско скорее всего потому, что их пытались противопоставлять в бою средним немецким танкам Т-III, Т-IV и трофейным танкам, которым они проигрывали по всем основным параметрам, кроме скорости. Об этом говорят результаты крупных танковых сражений начального периода войны.

Не секрет также, что подготовка советских танкистов очень долгое время значительно уступала подготовке немецких. Предвоенные наставления танковых войск РККА давали явное предпочтение стрельбе «с ходу», что, учитывая отсутствие стабилизаторов стрельбы, значительно снижало действенность огня. Немцы, обладая лучшими прицелами и электрической аппаратурой наводки, стреляли, как правило, или с места, или с короткой остановки. В среднем жизнь немецкого танка включала в себя семь и более сражений, а жизнь советского, увы, только три. В основном — из-за слабой подготовки экипажей.

Характерный пример исключения из этого правила представляет 4-я танковая бригада полковника Катукова, сформированная из курсантов и командиров Харьковского танкового училища, то есть из подготовленных профессионалов. Она наводила на немцев панический страх. Два раза бригада выскальзывала из немецкого окружения. Возле Тулы Катуков нанес сильный удар по 4-й танковой дивизии немцев, понесшей большие потери. «Это был первый случай, когда огромное преимущество Т-34 перед нашими танками стало очевидным», — признал позже генерал Гудериан. «От быстрого наступления на Тулу, которое мы планировали, — написал он, — пришлось отказаться».

Катуков, действуя из засады, нанес 4-й танковой дивизии немцев такое поражение, что она практически перестала существовать. Вот что пишет немецкий очевидец: «Русские танки так проворны, на близких расстояниях они вскарабкиваются по склону или преодолевают болото быстрее, чем вы провернете башню. И сквозь шум и грохот вы все время слышите лязг снарядов по броне. Когда они попадают в наш [немецкий] танк, часто слышишь оглушительный взрыв и рев горящего топлива, слишком громкий, благодарение Богу, чтобы можно было расслышать предсмертные крики экипажа» (цитируется по книге А. Кларка «План Барбаросса»).

Решающим фактором успехов бригады Катукова стал, во-первых, профессионализм и отличная подготовка как отдельных экипажей, состоявших из курсантов, прошедших хорошую подготовку именно на Т-34, так и командного состава из преподавателей училища. Во-вторых, то, что Катуков избрал не предписанный уставами и наставлениями способ действий — фронтальное наступление и малоэффективную, хоть и эффектную, стрельбу с ходу, а тактически новый прием — нападение из засад, стрельбу с места, своевременный выход из боя для сохранения материальной части и личного состава.

Историки, оппонирующие «истерическим мифологам», совершенно правы, говоря о неготовности к боевым действиям огромного числа танков из числа находившихся в приграничных округах, о разобранных двигателях и трансмиссиях, о снятых гусеницах и орудиях. Кроме всего прочего, на замедлении темпов ремонта и обслуживания бронетехники сказалось и то, что большая часть образцов танкового парка оказалась снята с производства и выпуск комплектующих к ним был прекращен.

Таковы факты. Все они свидетельствуют против мифа о «советском танковом превосходстве» летом 1941 года.