Читать книгу - "Великие арабские завоевания - Хью Кеннеди"

Уже достаточно много говорилось о религиозной воодушевленности завоевателей, о силе идеи мученичества и рая как побудительного мотива в сражении. Все это сочеталось с традиционной, доисламской идеей верности племени и роду, преклонения перед воином-одиночкой, перед героем. Смешение культурных ценностей кочевого народа с идеологией новой веры создало грозную силу.

Следует помнить, что мусульманские армии первых завоеваний были именно армиями. Это не было массовой миграцией кочевых племен. Женщины и стада, старики и младенцы оставались дома, будь то дом или шатер. Они были организованы, в каждой группе командир назначался, обычно после совещания, халифом или наместником. Домочадцы присоединялись к воинам только после победы.

Как мы уже видели, арабские армии не знали новых военных технологий, недоступных их врагам, и побеждали не численным перевесом, но они обладали некоторыми чисто военными преимуществами. Самым важным из них была мобильность. Просто поразительно, какие расстояния покрывали в походах мусульманские армии. От дальней границы Марокко до восточной границы мусульманского мира в Средней Азии более 7000 километров. Для сравнения — Римская империя от Адрианова вала до границы по Евфрату насчитывала менее 5000 километров. Вот какие пространства быстро преодолели и покорили мусульманские армии. Местность, в которой они действовали, часто была суровой и негостеприимной, и выжить в ней могли только закаленные сильные люди. Их армии передвигались без обоза. Кажется, каждый воин возил провиант при себе и покупал, крал или добывал иным способом, когда запас истощался. И люди, и животные бедуинов были привычны к очень скудному пропитанию и к ночевкам под открытым небом в любых условиях. Пустынники обычно путешествовали ночью, когда воздух бывал прохладнее, и можно было ориентироваться по звездам. Заметим, что во многих схватках, попавших в анналы истории завоеваний, арабы проявили искусство ночных сражений. Мобильность давала им возможность отступить в пустыню, скрыться, перегруппироваться после поражения или застать врага врасплох.

Ясно, что качество руководства мусульманскими армиями было очень высоким. Малочисленная элита городов Хиджаза, в основном из курайшитов и союзных племен, поставляла высших командующих, иногда чрезвычайно способных людей. Халид ибн аль-Валид в Сирии, Амр ибн аль-Ас в Египте и Саад ибн Аби Ваккас в Ираке — все они были выдающимися военачальниками. В следующем поколении также можно назвать крупных военачальников, таких как Укба ибн Тафи в Северной Африке, Тарик ибн Зияд и Муса ибн Носсейр в Испании, Кутайба ибн Муслим в Трансоксании и Мухаммад ибн Исхак аль-Такафи в Синде. Арабские источники часто подробно повествуют о военных советах и о том, как командующий выслушивает мнения подчиненных, прежде чем принять окончательное решение. Отчасти это литературный прием для обозначения вариантов действия и для того, чтобы подчеркнуть «демократический» характер мусульманского сообщества, но возможно, он правдиво отражает практику принятия решений после обсуждения и обмена мнениями.

Эффективность руководства могла отчасти быть продолжением традиций арабского общества. Главенство переходило по наследству в рамках определенных семей и родов, но внутри этой группы лидер должен был проявить себя, доказать свою отвагу, ум и способности к дипломатии. Если он оказывался неудачником, выбирали другого. Кроме того, он должен был учитывать взгляды и мнения тех, кого надеялся повести за собой. Быть сыном своего отца никогда не считалось достаточным для вождя. Изумление иранской царицы низким положением сына Кутайбы ибн Муслима указывает на различие в иранской и арабской культуре. Некомпетентный или неумеренно властный командующий долго не продержался бы. Убайдаллах ибн Аби Бакра в Афганистане и Джунайд ибн Абд аль-Рахман в Трансоксании —два редких примера неудачных командующих — они недолго продержались у власти, и их жестоко бичевали современные им поэты и политические критики.

Во властной и военно-командной структуре мусульман были и другие черты, ведущие к успеху. Источники постоянно подчеркивают роль халифов и наместников, в особенности халифа Умара I (634-644), в организации и направлении хода завоеваний. Вполне возможно, что Умар действительно писал письма с указаниями относительно мелких деталей военных операций, однако эти сообщения могут отражать и то обстоятельство, что военные действия строго контролировались из Медины, а позже — из Дамаска. Мы почти не знаем примеров неповиновения командующих приказам вышестоящих, и так же мало случаев восстаний против центральной власти, даже в отдаленных областях и провинциях. Этот факт тем удивительнее, что в Византийской империи той эпохи эффективность военной силы, напротив, постоянно подтачивалась мятежами военачальников, надеявшихся прорваться к трону. То, как успешные военачальники, такие как Халид ибн аль-Валид, Амр ибн аль-Ас, Муса ибн Носсейр и Муххамед ибн Исхак принимали отставку и смиренно возвращались в центр, где их зачастую ожидало наказание и бесчестье, воистину удивительно.

Ключевым элементом успеха были сравнительно легкие для побежденных условия сдачи. Арабские командующие обычно соглашались подписывать договоры, гарантирующие безопасность жизни и имущества побежденных, в том числе их религиозных учреждений, в обмен на выплату дани и обещание воздерживаться от враждебных действий по отношению к мусульманам. Случалось, что побежденных защитников тех городов, которые держали оборону, казнили, но известно лишь несколько примеров поголовного истребления населения. Требования предоставлять дома для мусульман-поселенцев, подобные выставленному в Хомсе, и другие посягательства на имущество сравнительно редки. Так же редко случалось сознательное разрушение существующих городов и селений. Это — разительная противоположность, скажем, монголам XIII века, заслуженно получившим репутацию убийц и разрушителей. Мы не можем утверждать этого с уверенностью, но кажется, арабы, по крайней мере сначала, требовали от подданных меньше податей и работ, чем их византийские и персидские предшественники, да и налагаемые подати, возможно, были ниже прежних. Только в конце VII века раздаются жалобы на тяжкое налоговое бремя. Возможно, для многих побежденных арабы представлялись преходящим явлением, большим набегом, который закончится и больше не повторится: лучше уж откупиться и подписать нужные документы, чем рисковать, что твой город возьмут штурмом, перебьют мужчин, а женщин и детей продадут в рабство.

Арабские мусульманские войска начали заселять завоеванные местности почти сразу после завоеваний. Но при этом они почти всегда селились отдельно от местного населения. В Ираке они сосредоточились в трех новых исламских городах — Куфе, Басре и Мосуле. В Египте арабы сначала поселились в Фустате, заняв в основном свободные земли; В Африке главным мусульманским поселением стал новый город Кайруан, а в Хорасане крупнейшим арабским поселением был Мерв, где новые кварталы строились за стенами старого сасанидского города. И в Сирии арабы предпочитали селиться в предместьях за стенами существующих городов, таких как Халкис и Алеппо, а не захватывать участки горожан в центре. Это в значительной степени смягчало неизбежные трения между армией победителей и местным населением, поскольку им не приходилось встречаться на узких улочках.

Арабские завоевания охватывают большие, но разрозненные пространства земли. Арабы двигались по большим дорогам, штурмовали крупные города или принимали их капитуляцию. Но вдали от проторенных путей, в горах или затерянных долинах, наверняка оставалось множество селений, где никогда не видели араба, и только спустя недели, месяцы, а то и годы узнавали, что ими теперь правит не император и не шах. Горы Азербайджана, хребты к югу от Каспия, горы Курдистана, горы Атлас в южном Марокко, Сьерра-де-Гредос в Испании — во всех этих районах, вероятно, редко появлялись арабы-мусульмане. Мусульманские миссионеры, купцы и путешественники стали проникать в эти земли лишь через два-три века после первых завоеваний, разнося вести о новой вере и новой власти. У населения этих мест не было повода сопротивляться захватчикам, поскольку захватчики попросту обошли их.