Читать книгу - "Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации - Иван Саблин"

Но даже накануне открытия Земского собора во Владивостоке не было согласия по вопросу, что он собой знаменует. По-прежнему оставались актуальны и эсеровский лозунг Земского собора как законодательной ассамблеи, и более консервативная интерпретация Василия Степановича Завойко, отстаивавшего идею подобной ассамблеи с тех самых пор, как он принял участие в корниловском выступлении. По словам Болдырева, ожидалось, что Земский собор выберет временное национальное правительство для организации борьбы с большевиками и государственного строительства, а Дитерихс был первым во владивостокском правительстве, кто открыто призвал к реставрации монархии, порвав с умеренными и стремясь вернуться в эпоху до 1905 года, до того как Государственная дума установила в России «ненавистные конституционные начала»^[883].

Согласно Положению о Земском соборе Приамурского края, принятому 26 июня 1922 года, в число делегатов входили все члены Временного Приамурского правительства, а также представители духовенства, армии, флота, гражданских ведомств, несоциалистических организаций, горожан-домовладельцев, сельского населения, органов городского самоуправления, земств, торгово-промышленного класса, православных приходов, общин староверов, высших учебных заведений, русского населения зоны отчуждения КВЖД и поселковых управлений. Положение формально не игнорировало ни рабочих, ни национальные и религиозные меньшинства – в состав ассамблеи должен был войти главный армейский мулла, по всей видимости представлявший татар и башкир из числа каппелевцев, – но превращало их в незначительное меньшинство. Коммунистам и их сторонникам, а также другим социалистам-интернационалистам принимать участие в Земском соборе не дозволялось^[884]. Однако за два дня до утверждения Положения о Земском соборе Япония заявила, что выведет свои войска из Приморской области к концу октября 1922 года^[885], тем самым делая невозможным проект японского протектората над антибольшевистским Дальним Востоком.

Несмотря на подъем русского шовинизма, который среди прочего выразился в почти полном недопущении на Земский собор представителей национальных меньшинств, некоторые корейцы сохраняли верность Приамурскому государственному образованию и защищали свои интересы законными средствами. 1 января 1922 года «Уссурийское слово» сообщало, что Яков Андреевич Ким сделал крупное пожертвование белоповстанцам^[886]. 8 февраля 1922 года Лев Петрович Цой, депутат Владивостокской городской думы, предложил продлить арендные права корейцев до десяти лет и даровать им право на покупку занимаемых зданий. 3 апреля 1922 года после долгих дискуссий городские власти отменили ограничения для корейцев – российских граждан и предоставили иностранцам право пятилетней аренды^[887].

Поскольку четко выраженной политики управления разнообразием в Приамурском государственном образовании не было, управление китайским населением оказалось в руках вооруженной негосударственной организации – Совета противохунхузской самообороны под председательством Юрия Михайловича Янковского из семьи польских предпринимателей. Совет Янковского взял на себя государственные функции, контролируя выдачу паспортов с фотографиями китайским шахтерам и требуя от китайских обществ рекомендательные письма для кандидатов в рабочие^[888]. Кроме того, Совет выпускал сертификаты на перевозку китайских рабочих и контролировал ее^[889]. Поскольку Совет был официально признан Временным Приамурским правительством, выдача Советом паспортов китайцам и корейцам на территориях, где он действовал, стала официальной^[890].

Организация Янковского резко отрицательно относилась к «неконтролируемым» китайским рабочим в Сучанских копях и других местах: хунхузы могли легко эксплуатировать таких рабочих, следовательно, само их существование способствовало развитию бандитизма. В то же время Совет всячески поддерживал корейцев и призывал своих представителей на местах защищать их от хунхузов^[891]. На практике, как сообщал правительственный доклад о деятельности организации, Совет противохунхузской самообороны вел свою собственную политику, включая в свой состав корейцев, не имевших российского гражданства и способствуя вытеснению китайцев из сельских местностей, где присутствие организации было значительным, – в Посьетском, Раздольненском и Новокиевском районах^[892]. Попытки контролировать и вытеснять китайских рабочих привели в июле 1922 года к конфликту между Советом Янковского и золотодобытчиками^[893]. Сотрудничество Совета с корейцами вызвало противодействие правительственных чиновников и русских крестьян, заявлявших о «засилии» корейцев-иностранных подданных в районе Посьета и утверждавших, что организация Янковского вооружает корейцев и, стало быть, антинациональна по своей сути. В ответ Янковский заявлял, что его организация вообще не действует в районе Посьета и контролирует все свое огнестрельное оружие, но вместе с тем признавал, что его организация действительно вооружает корейцев, так как многим русским доверять нельзя. Янковский подчеркивал, что корейцы, участвующие в самообороне, – «такие же местные жители», как и русские, и указывал на то, что именно русские крестьяне притесняют корейцев^[894].