Читать книгу - "Сто дней во власти безумия. Руандийский геноцид 1994 г. - Иван Кривушин"

Показательно, что это было сказано два дня спустя после появления доклада военной разведки, в котором говорилось: «Многочисленные источники указывают, что насилие, осуществлявшееся президентской гвардией и различными группами молодых милиционеров, было не спонтанным, но направлялось высокопоставленными функционерами Временного правительства. Кажется, что, наряду с произвольными убийствами тутси милиционерами хуту и отдельными гражданскими лицами, имеет место параллельная организованная попытка геноцида (курсив наш. – И. К.), осуществляемая армией с целью уничтожения лидеров общины тутси»^[1340].

Поскольку политическое руководство США не желало принимать никаких серьезных мер по прекращению резни, чиновники Госдепа и СНБ, лучше других понимавшие серьезность ситуации, попытались добиться хоть каких-нибудь шагов, чтобы ограничить размах кровопролития. Ввиду того, что из штаб-квартиры МООНПР постоянно поступали сообщения о крайне негативном эффекте деятельности СТМК, исполнявшего по сути дела функцию координатора убийств, Бушнел предложила рассмотреть вопрос о нейтрализации его передач (глушение, уничтожение антенны). В конце апреля Лэйк обратился по этому поводу к министру обороны Уильяму Перри. Однако Пентагон 5 мая заблокировал идею Бушнел, ссылаясь на ее дороговизну и трудности в ее осуществлении»^[1341]. Юридическая служба Госдепа также не поддержала операцию против СТМК, сославшись на международные соглашения о радиовещании и на приверженность США свободе слова^[1342]. Когда же Бушнел через некоторое время снова подняла вопрос о глушении на очередном заседании межведомственного комитета по Руанде, представитель Пентагона упрекнул ее в наивности: «Пру, радио не убивает людей. Людей убивают люди!»^[1343]

Пентагон «топил» и более невинные инициативы. На заседании межведомственного комитета 1 мая его представители выступили даже против формулировки «США поддерживают ООН и другие государства в попытках достичь соглашения о прекращении огня». «Нужно заменить “попытки”, – считали военные, – на “политические попытки” – без “политических” есть риск, что мы подпишемся под отправкой военных подкреплений»^[1344]. Единственное, с чем соглашалось Министерство обороны, так это с эмбарго на поставки оружия в Руанду, хотя и его оно не считало действенным средством: «Мы не ожидаем, что это окажет значительное влияние на резню, потому что самым обычным оружием там являются мачете, ножи и другие ручные изделия»^[1345].

3 мая Клинтон подписал президентскую директиву № 25, которая значительно ограничивала участие США в миротворческих операциях^[1346]. На пресс-конференции 5 мая Лэйк и генерал Уэсли Кларк разъяснили новую позицию США, смысл которой заключался в том, чтобы сделать это участие «избирательным» и «более эффективным». «Ни у нас, – сказал Лэйк, – ни у международного сообщества нет ни ресурсов, ни полномочий, чтобы <переломить ситуацию>. Поэтому мы должны проводить различие. Мы должны задать трудные вопросы о том, где и когда нам следует вмешиваться. И реальность такова, что мы часто не можем решить проблемы других народов; мы никогда не сумеем построить за них их государства». Одним из ключевых принципов новой политики должна стать, по словам Лэйка, экономия средств: «…мы считаем, что должны сократить наши расходы на миротворческие операции, как и ООН». Он, однако, отказался ответить на вопрос, в каких миротворческих операциях готовы участвовать США. О Руанде Лэйк упомянул лишь раз, заявив, что «есть пределы миротворчеству, как это произошло совсем недавно в Руанде»^[1347].

В тот момент США по сути дела были готовы сделать только четыре вещи. Во-первых, предоставить гуманитарную помощь руандийским беженцам. 2 мая США пообещали выделить 15 млн долл. для 250 тыс. беженцев в Танзании^[1348]. Во-вторых, добиваться эмбарго на продажу оружия в Руанду, о чем Олбрайт заявила 2 мая^[1349]. В-третьих, поддержать идею создания международного трибунала для суда над организаторами резни как один из способов оказать давление на лидеров руандийского режима. И, наконец, понимая, что в условиях нарастающей критики со стороны СМИ и многих африканских и не только африканских стран решение об усилении МООНПР будет в конце концов принято, они решили оказать дипломатическую помощь ООН, чтобы добиться согласия африканских лидеров на выделение воинских контингентов. С этой целью на Черный континент 4–7 мая были командированы Джон Шэттак и Роусон^[1350], которые провели переговоры с генеральным секретарем ОАЕ^[1351], президентами Эфиопии (4–5 мая)^[1352], Танзании (5–6 мая)^[1353], Бурунди (6 мая)^[1354] и Уганды (6–7 мая)^[1355] о формировании региональных сил по поддержанию мира вместо или в дополнение к МООНПР, о возможности создания международной комиссии по расследованию резни в Руанде и о ситуации с беженцами в Танзании. Все африканские лидеры поддержали проект создания региональных сил и комиссии по расследованию. Шэттак хотел приехать и в Руанду, однако не получил разрешения от Госдепа.