Читать книгу - "Александр Коротков - Теодор Гладков"

Ни для кого не является секретом, что военнослужащих вермахта, попавших в плен, допрашивали либо сразу после захвата, либо чуть позже, но еще в прифронтовой полосе. Уже в ходе этих первых допросов можно было хотя бы приблизительно сделать некоторые выводы о личности пленного, его взглядах на жизнь, войну, отношение к существующему в Германии режиму. Выяснилось, что довольно многие пленные вовсе не слепые фанатики, беспредельно преданные фюреру, хотя почти для всех солдат и офицеров вермахта, вне зависимости от политических воззрений в прошлом, характерно весьма серьезное отношение к данной ими воинской присяге и вообще к солдатскому долгу. Таковое, как известно, у немцев в крови. Тем не менее в ходе разговоров и бесед с пленными, особенно после Сталинграда, можно было уловить нотки сомнений в правоте того дела, за которое они воевали. Отдельные военнослужащие хотя и боялись в этом признаться даже самим себе постепенно начинали осознавать, что под водительством фюрера Германия движется не к мировому господству, а катится к национальной катастрофе. Короче говоря, с пленными надо было работать.

Особенно успешно трудная, требующая большого терпения, разносторонних знаний и такта воспитательная, а вернее, перевоспитательная работа велась в крупном, можно сказать, центральном лагере для военнопленных 27/1 в подмосковном городе Красногорске. Этим занимались опытные советские политработники, хорошо знающие Германию, ее историю и культуру, и, разумеется, немецкий язык.

Здесь, в Красногорске, со временем начала функционировать антифашистская школа. Здесь же в июле 1943 года был образован руководящий орган движения немецких патриотов-антифашистов — Национальный комитет «Свободная Германия». Президентом НКСГ стал видный поэт Эрих Вайнерт. В состав комитета вошли и немецкие политэмигранты, нашедшие убежище в СССР, и военнопленные (в том числе даже кригспфареры — армейские священники).

В сентябре того же 1943 года в другом подмосковном лагере Лунево^[134] (близ станции Сходня), где содержались генералы и старшие офицеры, была создана еще одна организация антигитлеровской направленности — «Союз немецких офицеров». Возглавил СНО генерал от артиллерии, бывший командир 51-го армейского корпуса Вальтер фон Зейдлиц-Курцбах, плененный в Сталинграде. Его заместителем стал бывший командир 376-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Эльдер Александр фон Даниэльс, также «сталинградец». Несколько позже к СНО присоединился и генерал- фельдмаршал Фридрих Паулюс. СНО примкнул к Национальному комитету «Свободная Германия».

К весне 1945 года «Союз немецких офицеров» насчитывал около четырех тысяч членов (один генерал-фельдмаршал, пятьдесят один генерал, сорок полковников, более пятидесяти подполковников, примерно сто пятьдесят майоров, четыреста капитанов, свыше трех тысяч обер-лейтенантов и лейтенантов).

Оба лагеря, как и обе антифашистские организации, стали настоящим резервом кадров советской разведки.

Очень скоро активная патриотическая и антигитлеровская деятельность НКСГ и СНО стала серьезно беспокоить командование вермахта и нацистские спецслужбы.

В январе 1944 года начальник Четвертого управления НКГБ Павел Судоплатов получил шифровку от «Тимофея» — командира разведывательно-диверсионной резидентуры (РДР) 4/190. За этим псевдонимом скрывался будущий герой Советского Союза полковник Дмитрий Медведев, а РДР под его командованием советскому народу стала известна как партизанский отряд особого назначения «Победители». «Тимофей» сообщал, что его разведчик «Колонист» через своего агента «Лик» получил достоверную информацию о следующем. В городе Ровно под вывеской частной зуболечебницы функционирует секретная школа диверсантов-террористов, предназначенных для переброски через линию фронта в советский тыл. Руководил ею до конца ноября 1943 года опытный сотрудник ведомства Шелленберга штурмбаннфюрер СС фон Ортель. В школе из числа бывших сотрудников НКВД подготовлены и уже заброшены (или находятся в процессе заброски) два боевика. Их задача: проникнуть в СНО и убить генералов фон Зейдлица-Курцбаха и фон Даниэльса^[135].

Судоплатов незамедлительно передал служебную записку с этой важной информацией начальнику Второго (контрразведывательного) управления НКГБ Федотову. Поставлен был в известность о готовящемся покушении и полковник Коротков, поскольку и он, и его сотрудники вели по своей линии кропотливую работу с обоими генералами, а также другими активными деятелями НКСГ и СНО. Совместными усилиями были предприняты меры, сделавшие невозможным злодейский террористический акт.

Из сказанного выше вовсе не следует, как иногда утверждается в зарубежной печати, что НКСГ и СНО были всего лишь крышей для советской разведки. Вовсе нет. Основная деятельность этих организаций была чисто пропагандистской. Представители НКСГ и СНО (в том числе и в высоких чинах) выезжали на фронты, через громкоговорящие установки обращались к немецким военнослужащим по ту линию передовой с призывом порвать со службой в гитлеровской армии, распространяли в вермахте и на территории самого рейха антифашистские листовки, вели большую разъяснительную работу в лагерях среди своих пленных соотечественников.

Среди пленных нет-нет, да и встречались весьма интересные (с точки зрения разведки) личности. Так, в лагере немецких офицеров, плененных в Сталинграде, «108/10» (Бекетовском) содержался тридцатишестилетний — следовательно, не из кадровых, — лейтенант, занимавший ранее скромную должность начальника колонны боеприпасов зенитного дивизиона 93-й дивизии разгромленной 6-й армии. И вдруг через посредничество соседа по комнате он довел до сведения начальника лагеря, что является племянником Гитлера. Тот, разумеется, вначале не поверил, однако другие пленные офицеры подтвердили, что лейтенант Лео Раубаль действительно племянник фюрера.

Лейтенанта доставили в Москву, поместили во Внутреннюю тюрьму, где его дважды, и весьма обстоятельно, в марте 1943 года допрашивал полковник Коротков.

Эту фамилию — Раубаль — Александр Михайлович, разумеется, знал, будучи признанным специалистом по нацистской Германии. Из всех своих довольно многочисленных родственников Гитлер был привязан лишь к своей сводной сестре Ангеле, которая одно время, еще до прихода его к власти, была кем-то вроде домохозяйки в мюнхенской квартире фюрера. У нее было двое детей: уже названный Лео и дочь Ангела, сокращенно Гели.

Хорошенькая девушка, и это вовсе не сплетни и досужие слухи, была на протяжении нескольких лет любовницей своего дяди! В сентябре 1931 года при невыясненных по сей день обстоятельствах девушка застрелилась в мюнхенской квартире Гитлера.

Протоколы обоих допросов Раубаля сохранились. Кроме того, по заданию Короткова лейтенант в камере написал подробную справку о родственниках Гитлера, его привычках, распорядке дня, круге интересов. Кроме того, Раубаль дал характеристику многим людям из ближайшего окружения фюрера, выделил степень их влияния на Гитлера. Информацию, полученную от Лео Раубаля, Коротков незамедлительно в письменной форме докладывал непосредственно наркому Меркулову.