Читать книгу - "Последний бой Василия Сталина - Максим Алексашин"

«Другой характерный случай с Василием произошел на охотничьей базе „Пихтовая аллея“ (егерь Константин Иванович Горемычкин). Константин был охотником с большим опытом и, естественно, активно содействовал результативной охоте. Василий уважал К.И. Горемычкина и как—то после очень успешной охоты решил отблагодарить его подарком — великолепным импортным гладкоствольным ружьем, штучного изготовления. Удивленный Константин подарок принял с благодарностью и всегда гордился им.

Но послевоенные годы (особенно 46–47–й) были очень тяжелыми в нашей стране из—за восстановления хозяйства после войны и низкого урожая сельскохозяйственных культур. Хлеб выдавался по строго нормированным карточкам. Обстановка в семье Горемычкиных была не лучше, чем у всех. Нужно было искать путь к выживанию. И выход был найден: по предложению жены дареное ружье было обменяно на корову! «Решение, — как вспоминал Константин, — было очень и очень тяжелым для души. Но бытовые нужды победили».

При очередном посещении «Пихтовой аллеи» Василий поинтересовался: «Какие успехи на охоте с применением дареного ружья?» Константин поведал печальную историю. Василий отнесся к этой информации с большим вниманием и пониманием того тяжелого житейского периода, и, немного подумав, спросил: «Сколько стоит корова?» — «5000 рублей», — отвечает Костя. Василий вынимает кошелек, достает деньги, отсчитывает соответствующую сумму и вручает ее К. Горемычкину — «Вот тебе 5000 рублей, отдашь за корову, а ружье забери обратно и запомни: „Дареное не продается“. Вот такие черты были свойственны Василию Сталину». (Г.А. Савельев, Василий Сталин на «Московском море»).

Умение позаботиться о своих приближенных, родственниках, друзьях присуще многим, а вот чувство милосердия по отношению к чужим людям, особенно к детям, на сегодняшний день, как, впрочем, и в прошлые времена, встречается редко. Василий Сталин им обладал. Причем настолько, что люди вспоминают о нем с благодарностью спустя полвека. Я уже описывал в предыдущих главах случай с курсантами летного училища, эвакуированного во время войны, которых летчики 32–го ГвИАП при непосредственном участии Василия Сталина по его же приказу снабжали картофелем. А вот случай, рассказанный Виктором Есиковым, вспоминающим свое детство: «Мать работала целый день, поэтому она отдала меня в недельный детский дом (может быть, круглосуточные ясли это называлось?), забирая меня по воскресеньям домой. Однажды в детский дом приехал Василий Сталин. Это было как раз в субботние часы, когда за детьми приходили родители. Мать расторопно вытолкнула меня вперед перед сыном вождя. Он взял меня на колени и дал кусочек горького шоколада и пакет с земляными орехами. Шоколад я тут же сгрыз, а пакет с орехами мать положила в шкафчик. В понедельник я обнаружил пропажу орехов и увидел горку шелухи на столе у воспитательниц. Безутешный, я долго рыдал от обиды и возненавидел воспитательниц до конца моего пребывания в детском доме» (http://www.kolohouse.ru/ modules.php?name=News&file=article&sid=67225).

А теперь представьте, что должен чувствовать человек, получивший настоящее по тем временам сокровище из рук Василия — шоколад, читая в современных СМИ гнусности в адрес сына вождя. При этом хочется спросить журналистов, неспособных озарить мир светом мысли, давно ли они сами посещали детские дома и приносили гостинцы их маленьким обитателям?

Георгий Васильевич Зимин, однополчанин Василия считает, что при всех его недостатках он был добрым, отзывчивым человеком. Он охотно откликался на всякие просьбы людей и старался им помогать, разумеется, совершенно бескорыстно. Причем мог помочь в очень серьезных вопросах, когда речь заходила о том, будет ли поломана судьба человека. Иногда это были люди, которых он никогда не видел, но никому старался не отказывать. Так Василий помог связистке, которая была заброшена с диверсионной группой в тыл к немцам. Группа погибла, а смелая разведчица оказалась во вражеском плену. Пробыла там недолго — благо темпы наступления Красной Армии в конце войны были молниеносны. Но клеймо плена и утерянный партийный билет чуть не исковеркали всю ее жизнь: «По приезде в Москву я обратилась со справкой в Главное политическое управление Советской Армии. Там моего партийного билета не нашли и посоветовали поискать его по политуправлениям разных родов войск, в том числе и в ВВС. Я написала много писем и, наконец, нашла в политотделе складов и сооружений Московского гарнизона, где—то около Манежа. Прихожу, показываю справку, выданную в политотделе 197–й штурмовой авиадивизии. Меня приняли любезно, доброжелательно. Я была в военной форме с погонами старшего лейтенанта, с орденами и… с палкой.

— Да, ваш партийный билет у нас хранится. Вот я сейчас вам его выдам, — и политотделец направился к сейфу. — Да, кстати, в каком вы госпитале лечились?

— Я в плену была…

Лицо политотдельца посуровело, он медленно открыл и тут же закрыл сейф:

— Партбилет не выдам! Обращайтесь в парткомиссию.

— Какую? Почему?

— У нас нет пленных — есть предатели! Освободите помещение…

Я вышла. Мне было так горько, так обидно… Пошла я вдоль Кремлевской стены, села в Александровском саду на скамейку. В голове шумит. Потом, кажется, успокоилась, а слезы льются и льются. Я никак не могу их остановить, меня трясет, как в лихорадке, зубы стучат… Через два дня после моего посещения политотдела складов и сооружений Московского гарнизона меня телефонным звонком срочно вызвали в ВВС Московского военного округа, которым командовал Василий Сталин. Почему «срочно», да потому, что Василий Иосифович собственноручно написал на моем письме в округ: «Мне кажется, Егорова права» (Егорова—Тимофеева А.А. «Я Береза, как слышите меня». — http://www. russiantext.com/russian_library/memo/russian/egorova/04.html).

Как видно из рассказа, только Василий Иосифович поверил военнопленной и ходатайствовал о возвращении партбилета. Можете представить, как сложилась бы судьба несчастной женщины, которая честно послужила своему Отечеству, из—за дурака—управленца, бюрократа, мыслящего лозунгами.

И чтобы окончательно развеять мифы о сталинском богатстве, приведу строки из последнего интервью Капитолины Георгиевны Васильевой: «Читателя, конечно, интересует, как живет женщина, бывшая женой младшего сына самого Сталина? Так вот: третья жена Василия Сталина (наконец—то одобренная отцом пассия) живет сейчас более чем скромно: я утонул в шишковатом, продавленном кресле; моя собеседница время от времени почти на ощупь (Капитолина Георгиевна практически потеряла зрение) отлучалась к старенькому, захватанному телефону; центр журнального столика на покосившейся, рискующей отвалиться ближайшей ко мне ножке прикрывала затрапезная салфетка, на которую хозяйка выложила не роскошный, как принято в сановитых семьях, фотоальбом в муаровом переплете, а посеревший от времени, полускукожившийся картонный фолиант, затерзанный пальцами сотен любящих и равнодушных рук. Пианино орехового цвета (на нем училась музыке внучка Капитолины Георгиевны Женя). Скромный посудный шкаф. Стенка книг в коридоре…

Пишу об этом подробно не затем, чтобы (не дай Бог!) указать на простительное запустение, свойственное одиноким старикам, а затем, чтобы разрушить легенду, всосавшуюся в кровь обывателя: мол, все они, бывшие, и жены, и дети, и внуки, и правнуки живут, как у Христа за пазухой. Доедают черную икру, которую не успели доесть их легендарные предки при советской власти. По—разному живут.