Читать книгу - "Записки Ивана Степановича Жиркевича. 1789-1848 - Иван Жиркевич"

Все разъехались, и я, кроме губернского и уездных предводителей дворянства, тотчас же сделал благодарственные визиты генералитету: Ивашеву, князю Баратаеву, Давыдову,[475]Поливанову, Блюму, князю Урусову, Тургеневу[476]и некоторым другим известным лицам. У обедни в этот день никто из дворян не хотел идти вперед приложиться к Св. Кресту – и архиерей должен был пройти с ним весь храм, так как я стоял в конце оного.

Государь приехал в Симбирск в тот же день, в три часа пополудни. На мосту, через который он проезжал весьма скоро, два обывателя бросились под экипаж, со словами:

– Дави! Да дай себя увидеть, отец наш!

Государь приказал отложить уносных лошадей, шагом доехал до крыльца приуготовленного для него губернаторского дома. Я квартировал в смежной улице, дома через два, и, услыхав нескончаемое «ура», отправился задним ходом в покой. Тут я встретил графа Бенкендорфа, вышедшего из кабинета государя и идущего на свою половину. Когда я явился и назвал себя, граф сказал:

– Ах! Слава Богу, что вы еще здесь и не уехали! Вы нам можете много пособить. Преемник ваш успел уже на подъезде напутать. Сделайте милость, займитесь вы нами. Государь в три часа изволит ехать в собор; распорядитесь, чтобы во время выхода представить ему дворянство и чиновников. Я и о вас доложу в то же время.

Сойдя с парадной лестницы, я нашел в сенях вице-губернатора,[477]губернского предводителя, жандармского штаб-офицера, человек с двадцать дворян, толкующих о представлении. Объявив то, что я слышал от графа Бенкендорфа, обратился я к вице-губернатору и пригласил его собрать немедленно желающих представляться дворян и чиновников в залу,[478]но тут начались возражения – громче всех рассуждал и распоряжался жандарм! Желая прекратить шум и распри, я твердо объявил, что, выполняя личное приказание графа Бенкендорфа, я прошу всех, кто будет представляться, пожаловать в залу. На меня посмотрели косо, но стали собираться вверх. Через полчаса деликатнейшим образом устроил порядок, предложив дворянству занять места против выхода, а чиновников поставив лицом к той стене, откуда предполагался выход государя.

Граф Бенкендорф не замедлил пройти через залу в обыкновенном, общеармейском мундире, причем взял меня за руку и сказал:

– Благодарю вас! Вот так прекрасно будет. – Но едва он успел войти к государю, как бегом возвратился назад и, проходя мимо, пробормотал:

– Сегодня, 22 августа, коронация, а я в простом мундире – досталось!

Через 5 минут вернулся вновь в залу, в полном мундире и в ленте, и, взяв меня опять за руку, объявил нам, чтобы мы прошли во внутренние комнаты и что он о нас сейчас доложит, а сам пошел к государю, где пробыл не более минуты времени; потом, возвратясь, прежде всего спросил у вице-губернатора:

– Вы давно сюда прибыли?

– Пять месяцев, ваше сиятельство, – отвечал тот.

– Как пять месяцев! – вскричал граф. – Так вы не настоящий губернатор?

– Никак нет, ваше сиятельство, я вице-губернатор и управляю губернией только третий день.

– Опять напутал! – сказал Бенкендорф. – Ну, так вы ступайте в залу, с прочими чиновниками, а вы уже одни здесь дожидайтесь, – прибавил он, обратясь ко мне, и опять пошел к государю. Оттуда вышел вместе с камердинером и отправился в залу, а камердинер объявил мне, что государь просит пожаловать.

Государь. Здравствуй! Ты сердишься на меня, Жиркевич, что я перевел тебя в Витебск?

Жиркевич. Никак нет, государь! Я везде готов сложить, куда бы ни угодно было вам меня назначить.

Государь. Ты мне там нужен. Ну что, каково здесь идут твои дела по Симбирской губернии?

Жиркевич. Благодаря Бога все благополучно и покойно, государь! Даже между вашими удельными.

Государь (улыбнувшись). Знаю! Спокойствием в здешней губернии я одному тебе обязан.

Жиркевич. Государь! Я беру смелость удостоверить вас, что в Симбирской губернии спокойствие при мне никогда не нарушалось.

Государь. Мерзавец Бестужев взволновал лашман, а ты их успокоил.

Жиркевич. Позвольте же мне, государь, вступиться за этого чиновника. Я бы желал иметь у себя под рукой такого усердного исполнителя моих распоряжений, как он действует по указаниям своего начальства! Если он виноват, так не столько, как кажется. Ошибки воспоследовали свыше.

Государь. И это знаю. И Бестужева знаю хорошо! Умный, но хитрый и пронырливый чиновник; в настоящем деле он поступил как ……! Сам же он донес, что бунт, возмущение! Ему надлежало первому умереть на месте, если это было нужно, а он бежал и даже послал к оренбургскому Перовскому[479]требовать войска! Что, если бы тот его послушал, в каких бы он был дураках! Я хотел его к тебе отправить, но меня упросил Волконский.

Жиркевич. Бунта и возмущения, государь, никогда не было.

Государь. Врешь! Бестужев сделал бунт, и ты немедленно поехал, когда уже бунт действительно был. Я тебя знаю. Ты во всякое бы время поехал, как и теперь было.

Жиркевич. Я еще повторяю, государь, что бунта вовсе не было, а просто недоразумение и глупость лашман.

Государь. Ну, теперь оставим это дело. Мы распорядились с Волконским вместо одной удельной конторы по Симбирской губернии учредить четыре. Это распоряжение основано на том расчете, что и до этого времени были конторы, управлявшие 50 тыс. душ, а теперь по Симбирской губернии будет четыре, из которых некоторые дойдут до 62 тыс. душ. Это немногим более прежнего. Ну, как ты думаешь, пойдет у нас дело лучше и согласнее?