Читать книгу - "Киевский особый... - Руслан Иринархов"

Несмотря на все усилия, предпринимаемые войсками противовоздушной обороны, надежно прикрыть свои войска и объекты от ударов вражеской авиации они не могли. Все чаще и чаще воины Юго-Западного фронта всматривались в небо с надеждой увидеть свои самолеты, но там виднелись только самолеты с крестами, которые раз за разом обрушивали на землю свой смертоносный груз.

Подходил к концу самый первый и самый тяжелый день Великой Отечественной войны, день, поломавший судьбы миллионов людей во всем мире. Ожесточенные бои на фронте начали потихоньку затихать, лишь кое-где еще была слышна перестрелка.

В штабе Юго-Западного фронта поздно вечером 22 июня проанализировали сложившуюся в течение дня обстановку, которая была не совсем понятна, так как не поступили сведения от командования 5-й армии, 15-го и 8-го механизированных корпусов. Связь с армиями и соединениями в течение дня работала неустойчиво, поэтому приказы и распоряжения в войска приходилось посылать с делегатами связи, на что затрачивалось немалое время.

Генерал-полковник Кирпонос, считая, что нанести утром удар по противнику запланированными силами не удастся (из-за задержки их прибытия в исходные районы), принял решение атаковать прорвавшиеся группировки противника в районе Радзехува только соединениями 4-го и 15-го механизированных корпусов. Командующему 5-й армией была поставлена задача нанести контрудар по владимир-волынской группировке противника своими силами.

Командующий 6-й армией генерал-лейтенант Музыченко, тоже получив приказ фронта о контрударе, отдал распоряжение командиру 4-го механизированного корпуса «нанести короткий удар против пархачской группировки, после чего сосредоточиться в заданном районе»[270]. Вся организация удара была возложена на командира мехкорпуса генерал-майора А. Власова.

Так что же произошло 22 июня 1941 г.? Почему войска Красной Армии, в том числе и КОВО, оказались неготовыми дать достойный отпор врагу и понесли такие огромные потери в этот день? Фактор внезапности? Но был ли он? И здесь мы продолжим тему внезапности нападения, начатую в книгах «Западный Особый…» и «Прибалтийский Особый…»

После написания этих книг я продолжал анализировать обстановку, сложившуюся перед началом боевых действий. Было просто невозможно поверить в то, что руководство страны и армии, непрерывно получая данные о готовности Германии к нападению, не привело войска Красной Армии в боевую готовность. Нельзя поверить в то, что И. В. Сталин, столько сделавший для укрепления обороноспособности страны, мог спокойно смотреть на все военные приготовления Германии.

Нет, о подготовке удара по СССР были прекрасно осведомлены и правительство, и военное руководство страны. Побывавший в конце мая 1941 г. с группой офицеров Генерального штаба в Киевском Особом военном округе заместитель народного комиссара обороны СССР генерал армии К. А. Мерецков вспоминал: «Дело приближалось к войне. Немецкие войска сосредотачивались у нашей границы… Прежде чем доложить в Москву, я решил еще раз все перепроверить. Поехал во Львов, побывал в армиях округа. Командармы в один голос говорили то же самое. Тогда я лично провел длительное наблюдение с передовых приграничных постов и убедился, что германские офицеры вели себя чрезвычайно активно… В Москве вместе с С. К. Тимошенко я побывал у И. В. Сталина и рассказал обо всем увиденном. Оба они отнеслись к докладу очень внимательно»[271].

Да, на эту тревожную информацию с западной границы руководство СССР обращало внимание. На одном из совещаний высшего руководства Красной Армии, состоявшемся еще в конце 1940 г., генерал армии К. А. Мерецков (являвшийся в это время начальником Генерального штаба) сказал: «…все разведданные докладываются куда следует, что правительство проводит внешние и внутренние военно-политические мероприятия для улучшения стратегических позиций и дальнейшего укрепления оборонной мощи страны, а все это требует времени. Единственная возможность выиграть время — делать вид, что мы всерьез относимся к советско-германскому пакту о ненападении… Главный (так в ту пору называли за глаза И. В. Сталина) дал указание тщательно следить за перегруппировкой и сосредоточением немецких войск, за перемещениями их командования и штабов в Восточной Пруссии, Финляндии и Румынии… Белено интенсивнее готовиться к проведению крупных общевойсковых учений в приграничных округах и быстрее завершить разработку плана оборонительного строительства»[272].

Нет, не могло руководство страны и армии спокойно относиться ко всем этим поступающим тревожным, кричащим о неизбежности войны сообщениям с западной границы СССР. Такое спокойствие может быть только в двух случаях — или правительство СССР и руководство Красной Армии ничего не подозревают о намерениях Германии, или слишком надеются на несокрушимую мощь своей армии.

Первое предположение сразу отпадает, поступающих докладов и сообщений о готовности Германии к войне с СССР было предостаточно, и не услышать их мог только глухой. Остается второе — уверенность в боеспособности соединений Красной Армии.

И вот здесь мы вспомним число — 15 мая 1941 г. Эта дата была первоначально установлена А. Гитлером для нападения на СССР. Так почему Германия не нанесла удар в этот срок? Только ли предпринятая агрессия на Балканах остановила движение войск вермахта в восточном направлении?

Давайте посмотрим, что предпринимает советское правительство, получив от разведчиков многочисленные предупреждения о возможном нападении немцев 15 мая 1941 г.?

Учитывая серьезность угрозы нападения и зная, что СССР к отпору врага еще не вполне готов, советское правительство и руководство Красной Армии принимают ряд срочных мер, направленных на повышение боевой готовности своих войск[273]:

— в феврале 1941 г. руководством страны утверждается план укрепления Вооруженных сил, предусматривающий срочное развертывание большого количества новых соединений;

— в первой половине 1941 г. завершена реорганизация центрального аппарата и местных органов военного управления, значительно увеличены штаты Генерального штаба, управлений ВВС и ПВО;

— в конце марта 1941 г. советским руководством принимается решение о призыве 500 000 солдат и сержантов для доукомплектования соединений приграничных округов, а несколькими днями позже начинается призыв еще 300 000 человек для доукомплектования частей укрепрайонов, артиллерии РГК и других специальных войск;

— весной началась переброска войск из глубинных округов на западное направление. Командование Уральского военного округа получило приказ к 10 мая передислоцировать в ПрибОВО две стрелковые дивизии, из СибВО к 15 мая передислоцировать в ЗапОВО 201-ю, а в КОВО — 225-ю стрелковые дивизии. Дальневосточный фронт отправил на запад 18-й и 31-й стрелковые и один механизированный корпуса, 211-ю и 212-ю воздушно-десантные бригады;