Читать книгу - "Прыжок самурая - Иосиф Линдер"

Тупой нос глубоко зарывался в волну и поднимал по бокам седые буруны. Мелкая изморозь оседала на крыльях и фюзеляжах самолетов, хищно нацеленных в небо жерлах орудий, поручнях капитанского мостика, фуражке и лице самого капитана. Вахтенные команды ни на минуту не покидали своих постов, так как никто не знал, когда с флагмана поступит боевой сигнал, но сердце подсказывало морякам, что бой может начаться в ближайшие часы.

Тревожно было и в кают-компании. Ужин давно закончился, но офицеры не расходились. Спонтанные разговоры возникали то в одном, то в другом месте и так же резко затихали. Говорили о каких-то второстепенных и несущественных вещах, вспоминали старые, полузабытые истории, но о том, что с ними будет завтра, старались не упоминать. Каждый понимал – этого завтра может у них просто не быть.

Внизу, в матросских кубриках, тоже чувствовали себя не лучше. Липкий и холодный страх остаться один на один с мыслями о близкой смерти заставлял моряков сбиваться в кучки. Молодые, полные сил и энергии, они не хотели умирать, все их существо противилось самой этой мысли. Необстрелянные новобранцы жались по углам и пугливо поглядывали на «стариков», те бодрились и нарочито громко рассказывали о боевых походах, об удачных стычках с противником.

Ближе к полуночи экипажи эскадры забылись в коротком и тревожном сне, лишь вахтенные и подвахтенные команды продолжали бодрствовать и вели корабли вперед, на встречу со своей и чужой смертью.

Океан тяжело ворочался и вздыхал, волна вскоре спала, и эскадра пошла на предельной скорости. Вода со змеиным шипением струилась вдоль бортов, укутанных сгустившимся туманом. Удача явно была на стороне вице-адмирала Нагумо и его экипажей: на пути к Пёрл-Харбору им не встретился ни один сторожевик, ни один воздушный разведчик американцев или британцев.

Перед рассветом подул порывистый ветер, туман поредел, и проглянули звезды. Вспыхнув трепетным светом, они быстро поблекли. Океан потемнел, и на какое-то время слился с небом воедино. Ветер утих, все живое замерло в ожидании нового дня.

Но затишье продолжалось недолго, океан ожил, где-то в его глубине зародилось движение, еле заметная рябь сморщила поверхность, и утренний полумрак на востоке разорвала яркая вспышка – над горизонтом показалась кромка багрово-красного диска. Новый день уверенно вступал в свои права, сизовато-молочная дымка быстро рассеялась, и перед взглядами вахтенных открылась пустынная гладь.

Океан словно вымер, не было видно даже слабых дымков рыбацких суденышек, нередко промышлявших в этих водах. Над бирюзовым полотнищем парили только чайки. Злой рок благоволил японцам – воздушная разведка противника в этот воскресный день отдыхала.

На флагмане оживились, капитанский мостик занял Нагумо, он отдал команду – и резкий гортанный голос колокола возвестил экипажам о боевой тревоге.

На кораблях все пришло в движение. Захлопали двери офицерских кают и матросских кубриков, металлические лестницы загудели от топота сотен ног. Расчеты рассредоточились по постам, канониры расчехлили орудия, механики засуетились у самолетов. Поднявшиеся на палубу из теплых кают пилоты, зябко поеживаясь, заняли места в кабинах. Гул множества моторов заглушил шум океана и мощных корабельных двигателей. Эскадра сбросила ход, и авианосцы легли в дрейф.

Пружина войны разжалась. Первый самолет вырулил на взлетную полосу и, хищно поклевывая носом, покатил к старту. В лучах солнца багровым светом налился его единственный глаз – плексигласовый колпак кабины пилота. Механик крутанул пропеллер и отскочил в сторону, винт нехотя провернулся и затем, сердито посвистывая, начал кромсать воздух. Судорожная дрожь затрясла фюзеляж, и истребитель, подобно громадному камню, выпущенному из гигантской пращи, сорвавшись с палубы, взмыл в небо. Вслед за ним одна за другой поднимались в воздух другие машины, выстраиваясь в боевой порядок. Стальные стаи хищных птиц, не встречая на своем пути преград, приближались к цели.

Военная база Пёрл-Харбор, на которой сосредоточились главные силы Тихоокеанского флота США, беспечно нежилась в лучах восходящего солнца. Стрелки часов на стене сторожевой башни с тихим шорохом ползли по циферблату, отсчитывая последние минуты и секунды мирной жизни. В казармах морской пехоты, береговой охраны и на кораблях подъем в воскресный день наступал на час позже. Солдаты и моряки нежились в постелях, наслаждаясь остатками сладкого сна и предвкушая веселую праздность выходного. Впереди были шумный вечер в пабе и зажигательные танцы с девчатами в морском клубе. На ногах были лишь дежурные службы, готовившиеся к сдаче вахт, повара и рабочие команды столовых – позевывая, они разогревали котлы и растапливали печи. Сиреневые дымы закурились над трубами, и вскоре потянуло аппетитным запахом свежеиспеченного хлеба. Перед казармами тоже царило оживление – это команды уборщиков лениво принялись мести плац, отдраивать до зеркального блеска все металлические предметы.

Но раньше всех в этот день встал Хэйхатиро Хиросо – владелец небольшого бара в японском квартале городка, разросшегося у базы. Проснулся он задолго до восхода солнца и тихо, чтобы не разбудить жену с дочерью, соскользнул на первый этаж. В кладовке он взял старую керосиновую лампу, спустился в подвал и, недолго повозившись со стеллажом для кухонной утвари, отодвинул его в сторону. За ним открылся тайник, в нем хранилось много интересных вещей: старая радиостанция, гранаты в деревянном ящике, пистолет с запасными магазинами и мощный флотский бинокль.

Один из самых ценных агентов японской армейской разведки Адзумо дождался своего часа. Упаковав рацию и бинокль в рюкзак, он сложил в карманы плаща пистолет с гранатами, вышел во двор и прислушался. Ничто не насторожило его чуткий слух, и, больше не мешкая, Адзумо зашагал вверх по улице. Вскоре последние дома остались за спиной, и он сошел на слабо протоптанную тропку, уходившую в горы. Здесь ему пришлось как следует попотеть, ноги то и дело цеплялись за скользкие корни, а грохот срывающихся камней мог привлечь внимание. Но Адзумо везло: до смотровой площадки на его пути не попалась ни одна живая душа – ни военный патруль, ни случайный прохожий.

Наконец впереди показалась хорошо знакомая сосна, растущая на самом краю глубокого обрыва. Адзумо привалился к валуну, перевел дыхание и принялся обустраиваться. Неглубокая расщелина в скале была скрыта от посторонних глаз густым кустарником, из нее открывался превосходный вид на бухту. База американцев лежала перед ним как на ладони. За последний месяц он поднимался сюда двенадцать раз и часами вел наблюдение. Крейсера, эскадренные миноносцы и линейные корабли стали ему знакомы так же хорошо, как и свои пять пальцев.

Распаковав и приготовив рацию к работе, он проверил пистолет, гранаты и приготовился ждать. Но нервный зуд все же не давал покоя. Тогда он приложился к фляжке – пара глотков саке помогла успокоить разгулявшиеся нервы.

Адзумо откинулся на спину. Перед его глазами таинственно перемигивались звезды, но это были не его, а чужие звезды. Бесконечно долгих девять лет они светили над ним, и все эти годы страх исподволь подтачивал его сердце и волю. Ночной стук в дверь, появление американского патруля вызывали приступы слабости, от которых он подолгу не мог оправиться. Сегодня этот кошмар должен был закончиться, и ему не надо будет таиться перед женой и дочерью. Агент Адзумо снова станет Хэйхатиро Хиросо, он вернется под крышу родного дома и в полную грудь вдохнет пьянящий запах цветущей сакуры в старом саду, который посадил еще его дед.