Читать книгу - "Серый волк. Бегство Адольфа Гитлера - Джерард Уильямс"

Документ ЦРУ 1955 года с информаций о пребывании Гитлера в Колумбии (содержание документа изложено в тексте главы).

Для Хуана Перона «Маленькая Эва» была талисманом счастья, его главным инструментом воздействия на публику и привлечения симпатий простого народа. К 1955 году бо́льшая часть денег, приобретенных супругами, была истрачена, а когда не стало Эвиты, президента покинула и удача. Его реформы раскололи Аргентину, а несколько террористических актов и последовавшие ответные меры направили ход политических процессов в стране в сторону еще одной революции. По иронии судьбы, последней каплей в чаше народного гнева стали вовсе не какие-нибудь репрессии, а, напротив, либеральные планы Перона узаконить разводы и проституцию. Иерархи Римско-католической церкви, которые и так поддерживали президента все меньше и меньше, теперь открыто называли его тираном.[656]

Болезненным ударом по популярности Хуана Перона среди почитателей Эвиты стал скандал, разгоревшийся на страницах газет в разделе сплетен: здесь написали о связи 59-летнего президента с 13-летней девочкой по имени Нелли Ривас. Неверно оценив настроения общественности, на вопрос журналистов о возрасте своей подруги Перон ответил: «И что? Я не суеверен».[657]Однако чувство юмора вскоре изменило президенту, и в ответ на действия церкви, воспринятые им как поддержка оппозиции, он изгнал двух католических священников из страны. Папа Пий XII отплатил Перону тем же: 15 июня 1955 г. понтифик отлучил его от церкви.

На следующий день реактивные истребители аргентинских ВМС, поднятые в воздух мятежными офицерами, сбросили бомбы на участников пропрезидентского митинга на площади Мая напротив Розового дома; тогда сообщалось о гибели не менее 364 человек. Обезумевшие толпы сторонников Перона в ярости подожгли в Буэнос-Айресе Кафедральный собор и еще 10 церквей. Ровно три месяца спустя, 16 сентября 1955 г., католическая группировка под предводительством генералов Эдуардо Лонарди, Педро Арамбуру и адмирала Исаака Рохаса устроила путч в Кордове, втором по величине городе страны. Для захвата власти им потребовалось всего три дня.

Перон, который и сам пришел к власти в результате военного переворота в 1943 году, всегда ясно сознавал опасность возможной революции. По совету Мартина Бормана он выстроил свой собственный «фюрербункер» в Буэнос-Айресе. С нижнего этажа здания Алас на проспекте Леандро Алема в районе Сан-Николас тайный ход вел в подземное убежище, отделанное палисандром. В спальне бункера лежали шелковые пижамы, хранился аварийный запас кислорода, а в стене находилась сейфовая дверь, ведущая в отдельную комнату-хранилище. В одной из стен хранилища под штукатуркой был спрятан вход в длинный подземный тоннель, ведущий к тайному выходу на поверхность возле доков в Пуэрто-Мадеро. Неизвестно, воспользовался ли Перон бункером, чтобы вырваться из кольца окружавших его путчистов, но доподлинно известно, что он бежал через Пуэрто-Мадеро – здесь Перона ожидала канонерская лодка, присланная парагвайским диктатором Альфреда Стресснером. Не потрудившись взять с собой свою несовершеннолетнюю возлюбленную, бывший (и будущий) президент бежал из страны.[658]

Ударная волна военного переворота, названного «Освободительной революцией» (исп. Revolución Libertadora), прокатилась по всем нацистским поселениям и организациям Аргентины. Борман распорядился прекратить всякую деятельность на эстансии «Иналько» и в «Долине Адольфа Гитлера», и организовал переезд Гитлера в дом поменьше,[659]где тот мог жить в абсолютной тайне. Теперь, в сопровождении лишь доктора Отто Лемана, личного врача, и Генриха Бете, унтер-офицера с крейсера «Адмирал граф Шпее», Гитлер переселился в поместье «Ла-Клара» в еще более глухом уголке Патагонии. Во всей «Организации» только сам Борман знал, где теперь находился Гитлер; он держал это место в секрете от остальных соратников, которым сказал, что так будет лучше для безопасности фюрера. Теперь Борман снова полностью контролировал доступ к Гитлеру. Больной и стремительно стареющий, фюрер был теперь лишь проблемой, отвлекающей внимание крупного бизнесмена международного уровня Мартина Бормана, – проблемой, которую вскоре должно было решить само время: фюрер угасал, изгнанный даже из места изгнания.