Читать книгу - "Наблюдения, или Любые приказы госпожи - Джейн Харрис"

Ночь я провела в своей старой комнате в «Замке Хайверс». Господин Джеймс остался в кабинете, когда я удалилась вечером, и по-прежнему находился там утром, когда я встала. Спал он видимо на жестком диванчике. Если вообще спал. Я лично спала плохо. Первым делом я принесла горемычному джентльмену завтрак из овсяной каши, которую он запил виски. Господин Джеймс выглядел малость повеселее чем накануне. Он подумывает продать поместье, сказал он. Мистер Ранкин — сосед, ужинавший здесь однажды — выражал заинтересованность в покупке земель под разработку шахт. Господин Джеймс еще не решил, стоит ли сохранять в своем владении дом и участок. Он может продать все и перебраться в город, сказал он. Он даже подумывает о возвращении в юридическую профессию.

— Но ты можешь остаться здесь, Бесси, — сказал он. — До времени, пока я не продам поместье. На это может уйти не один месяц.

— Спасибо, сэр, вы очень добры. Но я пожалуй вернусь в Глазго, попытаю счастья там.

Или отправлюсь еще куда-нибудь. По правде говоря я понятия не имела, что я намерена делать. Но одно я знала наверное: оставаться в «Замке Хайверс» без миссус я не желала. Прежде чем предпринять дальнейшие шаги, однако, я собиралась повидаться с ней. Я хотела задать ей несколько вопросов — если конечно она будет в состоянии осмысленно отвечать. Вряд ли она в восторге от того, что оказалась в лечебнице для душевнобольных. Господин Джеймс и Макгрегор-Робертсон отвезли туда Арабеллу в карете. По словам первого, во время поездки она держалась спокойно, даже радостно, поскольку доктор солгал, что они едут проведать Нору. Однако сразу по прибытии в лечебницу миссус начала догадываться об обмане. Господину Джеймсу и доктору пришлось улизнуть потихоньку.

Было ужасно тяжело оставлять Арабеллу там, сказал господин Джеймс. У него просто сердце разрывалось.

По словам директора лечебницы, кузена Макгрегор-Робертсона, она страдала сильными перепадами настроения. Поначалу она ярилась и буйствовала, даже пыталась сбежать через ограду. Но в последние день-два успокоилась и пообвыкла в новом окружении.

Частная лечебница для душевнобольных находилась милях в двадцати от «Замка Хайверс» — на окраине деревни, которую я назову Фаулберн, расположенной довольно далеко к югу от Большой дороги и в нескольких милях к юго-востоку от Глазго. Железнодорожной станции поблизости не было, поэтому господин Джеймс предложил мне воспользоваться своей каретой, а когда я отказалась (не хотела, чтоб меня вез Бисквит Кротки), повторно предложил взять у него деньги и нанять кеб у гостиницы «Лебедь». На это я согласилась, но потому только, что была еще слаба и не ушла бы далеко на сбитых в кровь ногах. Вдобавок господин Джеймс пообещал дать мне хорошие рекомендации в случае надобности. Мол, мне стоит только написать к нему, и он тотчас вышлет рекомендательное письмо почтой. Он выплатил мне жалованье в полуторном размере, пояснив, что я заслужила прибавку своей смелостью и преданностью и что еще таким образом он хочет возместить мои расходы на гостиницу в Фаулберне, я ведь оказываю ему большую услугу, отправляясь навестить Арабеллу посреди недели, когда его к ней не допускают.

Господин Джеймс сам проводил меня до порога. Кажется то был всего лишь второй раз, когда я покидала дом через переднюю дверь. Стояло раннее-раннее утро, небо нежно розовело. Господин Джеймс вышел в холл в одних носках, обхватив себя руками и щурясь на солнечный свет. Выглядел он плачевно — расстегнутые манжеты болтаются, жилет застегнут не на ту пуговицу, волосы торчат в разные стороны. Если кто и походил на пациента психической лечебницы, так это он.

Он вручил мне письмо.

— Вот, отдай Арабелле, пожалуйста. Скажи, что я приеду в субботу. Скажи, чтобы она не волновалась.

Я засунула письмо в узелок с вещами, который все это время пролежал собранный в моей комнатушке.

— Хорошо, сэр.

— До свидания, Бесси. Очень надеюсь, ты не станешь поминать нас дурным словом.

— Нет, сэр, не стану.

Он на секунду перестал обнимать себя и протянул мне руку. Я впервые пожимала руку джентльмену и невесть почему покраснела до корней волос. Что кажется странным, если вспомнить все остальные вещи, какими мне доводилось заниматься с мужчинами за свою недолгую жизнь.

— До свидания, сэр, — сказала я. Потом повернулась прочь и не оглядываясь похромала к Соплингу.

К середине утра последние розовые облака сгорели в солнечных лучах, оставив небо голубым и чистым. Всего неделю назад на дворе стояла морозная зима, а теперь было жарко как летом и я запросто могла бы обойтись без плаща, который взяла с перил в холле. Кеб катил через деревни и выглядывая в окошко я видела, как народ радуется солнышку. Все казались веселыми и довольными и вместо того чтобы спешить по своим делам кутаясь в куртки и плащи, люди останавливались поболтать друг с другом. Все мужчины были без сюртуков, в одних рубахах. Я увидела парня, торговавшего мороженым с тележки. Увидела голого по пояс мальчишку, который забежал в булочную, толкая перед собой обруч, а женщина за прилавком даже не прикрикнула на него, просто улыбнулась.