Читать книгу - "Атеисты в мундирах. Советские спецслужбы и религиозная сфера Украины - Дмитрий Веденеев"

В первом разделе плана («Мероприятия по линии советских органов») МГБ УССР решил просить союзное ведомство ходатайствовать перед Советом по делам религиозных культов и РПЦ СМ СССР о запрете их уполномоченным вести дальнейшие переговоры с капитулой УГКЦ о переходе в православие. Шла речь об «изъятии» и передаче РПЦ всех униатских храмов, включая те православные культовые сооружения, которые были у нее отняты во времена нахождения региона в составе Чехословакии (1919–1939 гг.).

Второй раздел – «Усиление миссионерской работы по линии Православной церкви» – предлагал через агентуру в РПЦ создать миссионерское братство при епархиальном управлении, открыть кратковременные богословские курсы, экзархат РПЦ в Киеве просили направить 25–30 опытных священников для замещения должностей благочинных, кроме того, епархии Галичины обязывались направить 15–20 бывших священников-униатов, перешедших в православие, для назначения на вакантные (в силу арестов, надо полагать) приходы. В Ужгороде предполагалось открыть семинарию РПЦ. На Г. Костельника и агентуру возлагалась задача освещения проблем перехода в православие в Закарпатье на страницах «Львовского епархиального вестника» (который следовало переименовать в «Православный вестник»). Проверенная агентура из числа бывших греко-католических священников должна была быть назначена настоятелями ведущих храмов епархии^[623].

Третий блок мероприятий («Компрометация духовенства перед верующими») нацеливал на создание агентурной группы из трех авторитетных представителей «местной прогрессивной греко-католической интеллигенции» для инициирования выступлений в печати с протестами против планов капитулы на переход в католицизм. Шла речь об аресте ряда священников-униатов – агентов венгерских спецслужб, получении от них признательных показаний с последующим разоблачительным открытым судебным процессом. Отдельный процесс предлагалось устроить над священником соборной церкви Ужгорода В. Пушкашем^[624] – его обвиняли в чтении проповеди при повешении венгерскими оккупантами шести местных партизан и коммунистов 31 июля 1942 г.^[625] Г. Костельнику и двум агентам МГБ поручалась подготовка брошюры «История введения унии и борьба Закарпатского народа против Ватикана и венгерских феодалов»^[626].

Четвертый раздел под названием «Компрометация членов капитулы и внесение раскола между ними» предписывал Г. Костельнику провести с глазу на глаз переговоры с капитулярным викарием Н. Мурани, предложив ему воссоединиться с РПЦ и обещав епископскую хиротонию. В случае отказа предусматривалось скомпрометировать его, направив анонимное письмо настоятелю кафедрального собора Хоме о связи Мурани с МГБ. Н. Мурани готовили подставу «женской агентуры» для компрометации, собирали факты о его «бытовом разложении». Одновременно предусматривалось получить на униатских пастырей материалы из архивов Венгрии и Чехословакии по линии внешней разведки МГБ СССР. Собрав «компрометирующие материалы», предусматривалось использовать их для возможной вербовки (или арестов) членов капитулы и других священников.

Планировалось всех монашествующих объединить в один женский и один мужской монастыри, усилить налоговый пресс на униатское духовенство. Предусматривались соответствующее информационно-пропагандистское обеспечение, выступление в печати представителей интеллигенции, демонстрация документальных фильмов о Львовском соборе 1946 г., распространение книги «Деяния Львовского собора». Ярославу Галану («Владимиру Росовичу») поручалось написать статью об истории Закарпатской унии и «непримиримой борьбе закарпатского народа против Ватикана и мадьяризации»^[627].

Пятый раздел посвящался «Подготовке агентурной базы» (дополнительным вербовкам). План завершался разделом о «Мероприятиях по воссоединению Греко-католической церкви с Русской православной церковью».

К 1 июня 1949 г. в регионе, при активном участии прикомандированных сотрудников отдела «О» МГБ УССР и областного УМГБ, было закрыто 259 униатских храмов, с РПЦ воссоединилось 142 прихода, свыше 100 священников. Однако, учитывая остроту общественной и религиозной реакции на Львовский собор 1946 г., акт ликвидации УГКЦ в Закарпатье прошел по иному сценарию. Финалу предшествовали аресты наиболее энергичных и авторитетных противников «воссоединения» среди клира и тайного епископата УГКЦ, передача явочным порядком ряда униатских соборов и церквей к РПЦ (только в 1945–1947 гг. – 73 культовых сооружения). 16 февраля 1949 г. Ужгородский кафедральный собор и резиденцию епархии УГКЦ передали в ведение РПЦ.

Власти не стали созывать церковный собор. 28 августа 1949 г., во время многолюдного богослужения в монастыре святого Николая на Чернечей горе под Мукачево, в день Успения Пресвятой Богородицы, архиепископ Макарий (Оскиюк) и отец Ириней Кондратович (перешедший в православие в 1947 г.) зачитали акт о ликвидации Ужгородской унии 1646 г. и переходе греко-католиков Закарпатья в православие (акт подписало менее половины священников УГКЦ региона)^[628].

К 1 сентября спецслужба завербовала 27 священников, 126 – пребывали на оперативном учете, 8 проходили по агентурным делам, 102 – по делам-формулярам, 16 арестовали. По сообщению генерала МГБ УССР Попереки, к 3 ноября не воссоединилось 88 священников (42 %), среди остальных приобрели 16 агентов. Однако надежность приобретенных источников оказалась сомнительной – из упомянутых 27 пятеро тут же «расшифровались перед Ромжей», 10 подлежали исключению из сети как «балласт»^[629]. Подводя итоги процесса ликвидации УГКЦ, отдел «О» МГБ констатировал, что лишь в 1948–1949 гг. в Галиции арестовали 71 бывшего священника-униата (за «антисоветскую деятельность», верность католицизму и связи с ОУН), на оперативном учете находилось 340 бывших священников и монахов, агентурный аппарат по линии бывшей УГКЦ составлял 405 участников. В Закарпатской области арестовали 46 священников-униатов, 162 состояли на учете, по ним работало 305 конфидентов^[630]. По подсчетам современных исследователей, всего за период пребывания в СССР в Закарпатье арестовали 124 священников-униатов (до 40 % их численности), 28 из них скончались в местах лишения свободы, свыше 90 священников продолжали служить в катакомбных условиях^[631].