Читать книгу - "От Дубно до Ростова - Алексей Исаев"

В оперативных документах наконец-то всплывает брешь на правом фланге 6–й армии:

«Разрыв с соседом справа (Белая Церковь) достигает 90 км и постепенно заполняется противником»[399].

Таким образом, резкие телодвижения войск Штюльпнагеля спугнули «дичь», на которую собиралась охотиться вся группа армий «Юг» по приказу высшего военного и политического руководства Германии. До прорыва «линии Сталина» 17 армией командование направления достаточно беспечно относилось к разрыву фронта в районе Белой Церкви и обходу фланга 6–й армии. 6–й и 12–й армиям даже предписывалось удерживать занимаемые рубежи. Теперь же советская сторона взялась за ум, и С. М. Буденный дал удивительно точную оценку обстановки и сформулировал вполне осмысленный план дальнейших действий:

«Общее заключение.

1. Восстановить положение, бывшее до начала основного прорыва, с наличными силами фронта не представляется возможным.

2. Дальнейшее сопротивление 6 и 12 армий на занимаемых рубежах может повлечь в ближайшие 1–2 дня к их окружению и уничтожению по частям.

Изложенная обстановка вынуждает меня просить Ставку разрешить командующему Юго-Западным фронтом произвести отвод 6 и 12 армий на фронт Белая Церковь, Теткев, Китай — Город. В соответствии с этим правый фланг Южного фронта отвести на рубеж (иск.) Китай — Город. Тростянец. Каменка»[400].

Доклад был вполне адекватно воспринят в Ставке. В 16.00 18 июля командованию фронта была направлена директива Ставки ВГК № 00411 за подписью начальника Генерального штаба Г. К. Жукова. Директива требовала:

«Первое. 6 и 12 армии отвести на рубеж Белая Церковь, Тетиев, Китай — Город, Гайсин. *В** Соответствии с этим, правый фланг Южного фронта отвести на рубеж (иск.) Китай — Город, Тростянец, Каменка.

Второе. Отход произвести ночами, ведя днем арьергардные бои. Отход прикрыть сильными и систематическими ударами авиации по наступающим колоннам противника.

Третье. Последовательные рубежи отхода:

в ночь на 19.7 — р. Буг;

в ночь на 20.7 — Погребище, Немиров, Шпиков *50 км западнее Гайсина. — А. И.**, Яруга *25 км юго-восточнее Могилев — Подольского. — А. И.**;

в ночь на 21.7 — конечный рубеж.

На конечный рубеж заранее сосредоточить резервы и принять на них отходящие части.

Четвертое. Одновременно силами 27, 6 и 64 с*трелковых** к*орпусов** вести решительное наступление с целью выхода на фронт Житомир, Казатин, Тетиев для удара по флангу действующего против 6 армии противника»[401].

Командование Юго-Западного направления также приняло меры по переброске резервов с целью изменения соотношения сил на важнейшем направлении. 18 июля получил приказ на переброску в район Умани 2–й механизированный корпус Ю. В. Новосельского. Корпус был выведен из боя и сосредоточен в районе Котовска для приведения в порядок. Состояние материальной части последнего относительно боеспособного корпуса Юго-Западного направления было следующее: 10 танков КВ, 46 Т–34, 275 БТ–7, 38 Т–26, 9 огнеметных танков, 13 танкеток Т–37, 38, 168 бронемашин различных типов.

Танки КВ и Т–34 были приведены в порядок прибывшими с Кировского и Харьковского заводов бригадами ремонтников. Вместе с бригадами прибыли запасные части к танкам новых типов. В худшем положении оказались танки Т–26 и БТ. Их ремонтировали на месте подручными средствами, запчасти для этих машин промышленность больше не выпускала. Но так или иначе советское командование ставило на шахматную доску новую, достаточно сильную фигуру. Теперь 11 танковая дивизия XXXXVIII моторизованного корпуса должна была вновь нести свой крест и напороться на свежее соединение Красной Армии, пронесшись несколько десятков километров в совершенной пустоте.

Что давали принятые командованием решения на практике? Войска двух фронтов должны были выстроиться в линию без разрывов. Линия эта шла с севера на юг от Белой Церкви до Гайсина (городка неподалеку от Южного Буга в полосе 12–й армии), затем линия получала излом фронтом на север до Шпикова. Излом заканчивался на Днестре. Исходя из указанных в документе рубежей отхода, расчетный темп отступления должен был составлять в среднем 30–40 км в сутки. Смыкание с остальными войсками фронта должно было произойти в районе Белой Церкви. Из внимания составителей документа, однако, ускользал тот факт, что наступление XXXXVIII моторизованного корпуса уже привело к глубокому охвату фланга 6–й армии в районе Погребища. 11 танковая дивизия была уже в тыловой зоне полосы армии И. Н. Музыченко. Острие наступления корпуса Вернера Кемпфа успело полностью пересечь полосу советской 6–й армии глубоко за спиной построения войск армии. Для выполнения поставленной задачи 6–я армия должна была остановить распространение противника в юго-восточном направлении и проскочить перед острием танкового клина на северо-восток. В директиве также была упущена возможность изменения обстановки в процессе выполнения директивы. 20–21 июля немцы находились уже восточнее меридиана Белой Церкви. В районе Таращи 5–й кавалерийский корпус 20 июля вел бои с немецкими частями, продвинувшимися на 60 км вглубь от назначенного для отхода 6–й армии рубежа.

Естественно, на все эти нестыковки И. Н. Музыченко указал руководству фронта после получения приказа на отход:

«1. Директиву № 0084 получил 4.30 19.7.41.

2. Полоса, данная 6 армии для отвода, вынуждает организовать прорыв для обеспечения выхода на рубеж Белая Церковь, Тетиев»[402].

Однако в той части, которая не затрагивала положение правого фланга 6–й армии, директива штаба фронта начала выполняться. В 10 часов утра 19 июля боевым приказом № 0051 штаб 6–й армии санкционировал отход основной массы войск на промежуточный рубеж. Исключение составляли 16–й механизированный корпус, 189–я и 173–я стрелковые дивизии, которым ставилась задача прикрывать войска армии со стороны Сквиры, с востока и северо-востока. К 20 июля линия фронта 6–й и 12–й армий почти соответствовала линии промежуточного рубежа, указанного Ставкой: Погребище — Немиров — Рогозна. В районе Погребища правый фланг 6–й армии был загнут назад. Командарм–6 непрерывно формировал и имел под рукой небольшие резервы.

В 12.30 20 июля состоялся разговор между И. Н. Музыченко и начальником штаба фронта М. А. Пуркаевым по аппарату Бодо о сложившейся обстановке и путях выхода из кризиса. Поскольку не исключался перехват переговоров немцами, диалог шел эзоповым языком. Музыченко прямо заявил:

«Направление, данное Вами, требует пересмотра»[403].