Читать книгу - "Герои Смуты - Вячеслав Козляков"

«Многажды» писали о приезде в Москву «великому господину Ефрему митрополиту» в Казань. Без него важнейшая часть земского представительства — освященный собор — оставалась неполной. Продолжая надеяться на приезд казанского митрополита, к нему обращались даже после начала работы земского собора 25 января 1613 года. Для подкрепления соборного обращения было отправлено отдельное посольство во главе с архимандритом костромского Ипатьевского монастыря Кириллом. Тогда еще не было известно, какую роль суждено сыграть в недалеком будущем Ипатьевскому монастырю в избрании Михаила Романова. Впрочем, на пути из Москвы в Казань архимандрит Кирилл вполне мог рассказать о ходе царского избрания инокине Марфе Ивановне и ее сыну, если они в тот момент находились в Костроме. Но обращения земского собора в Казань не принесли результата, и в итоге казанские власти были извещены об уже состоявшемся решении^[655]. Во главе освященного собора остался ростовский и ярославский митрополит Кирилл (Завидов), его имя упоминалось первым в переписке «Совета всея земли» вплоть до прихода в Москву нового избранного царя Михаила Федоровича.

В выборах на земский собор в первую очередь должны были участвовать члены Государева двора, уездные дворяне и посадские люди. Вместе с ними нового царского избрания ждали все люди Московского государства, наконец осознавшие, что только им одним по силам решить главную задачу, с которой не справились бояре прежних московских царей. К сожалению, в распоряжении историков почти нет источников по истории раннего русского парламентаризма, из которых мы могли бы узнать о политических позициях, услышать речи главных участников событий. Тем не менее возможность пристальнее присмотреться к действиям разных людей, которых обстоятельства вынесли на авансцену исторического действа под названием «выборы царя», всё же существует. Появилась она сравнительно недавно благодаря находке «Повести о земском соборе 1613 года» — выдающегося памятника времени избирательной борьбы, ярко раскрывшего особенности выборов нового царя^[656].

Основная предвыборная интрига состояла в противостоянии бояр и казаков. Об этом говорил и ливонский дворянин Георг Брюнно, приехавший под Москву от Якоба Делагарди еще летом 1611 года и вернувшийся в Новгород после полутора лет пребывания в земских полках 15 февраля 1613 года. Раньше историки с осторожностью воспринимали расспросные речи Брюнно, в которых речь шла о выдвижении казаками своих претендентов на соборе, в том числе будущего царя Михаила Федоровича^[657]. Но свидетельство «Повести о земском соборе 1613 года» не оставляет сомнений в том, что именно казаки были на соборе наиболее активны, хотя формально не могли быть «земскими» выборными. Они представляли только себя и были сильны своей круговой порукой^[658]. Еще летом 1612 года, когда князь Дмитрий Михайлович Пожарский договаривался о кандидатуре герцога Карла Филиппа, он «доверительно» сообщал Якобу Делагарди, что все «знатнейшие бояре» объединились вокруг этой кандидатуры; противниками же избрания иноземного государя была «часть простой и неразумной толпы, и особенно отчаянные и беспокойные казаки». Якоб Делагарди передал своему королю слова князя Дмитрия Пожарского о казаках, которые «не желают никакого определенного правительства, но хотят избрать такого правителя, при котором они могли бы и впредь свободно грабить и нападать, как было до сих пор»^[659]. Боярские представления о казаках вряд ли могли измениться вскоре после освобождения Москвы. Осенью 1612 года, по показаниям смолянина Ивана Философова, в Москве находилось 45 тысяч казаков, и «во всем-де казаки бояром и дворяном сильны, делают, что хотят, а дворяне де, и дети боярские разъехались по поместьям»^[660]. Сходным образом описывал ситуацию в столице в ноябре — начале декабря 1612 года новгородец Богдан Дубровский. По его оценке, в Москве было 11 тысяч отобранных на разборе «лучших и старших казаков»^[661]. Несмотря на проведенный разбор, призванный разделить казаков, они продолжали действовать заодно и в итоге смогли не только объединиться вокруг одной кандидатуры, но и настоять на ее избрании. Они отнюдь не разъезжались из Москвы, как того хотели бояре, а дожидались момента, когда прозвучат все имена возможных претендентов, чтобы предложить своего кандидата. Именно такая версия событий содержится в «Повести о земском соборе 1613 года»: «А с казаки совету бояра не имеюща, но особ от них. А ожидающи бояра, чтоб казаки из Москвы вон отъехали, втаи мысляше. Казаки же о том к боляром никако же глаголюще, в молчании пребываше, но токмо ждуще от боляр, кто у них прославится царь быти».