Читать книгу - ""Пушечное мясо" Первой мировой. Пехота в бою - Семен Федосеев"

Еще один вариант быстрого устройства позиций в начале войны — просто наваленные деревья

Генерал Брусилов писал: «Нужно отдать справедливость немцам: они, предпринимая какую-либо операцию, бросали в выбранном ими направлении сразу возможно большие силы с некоторым риском и решительно приводили в исполнение принятый ими план действий; это давало им в большинстве случаев блестящий результат. У них была в распоряжении громадная артиллерия с массой орудий тяжелого калибра, мы же в этом отношении сильнейшим образом хромали и не только не увеличивали артиллерии в ударной армии, но даже не снабжали ее в достаточной мере огнестрельными припасами… Подготовка такой атаки должна была начаться сильнейшим артиллерийским огнем, который должен был смести проволочные заграждения и уничтожить неприятельские укрепления с их защитниками. И затем атака пехоты, поддержанная артиллерийским огнем, должна была неизменно увенчаться успехом, то есть прорывом фронта и в дальнейшем расширением прорванного фронта». Он же описывает, как легко таким образом прорывалась тонкая линия обороны — к тому же при недостатке боеприпасов у обороняющегося — в ходе Горлицкого прорыва в мае 1915 г. Германские войска нанесли удар по 10-му корпусу, «который был вытянут в одну тонкую линию, имея только один ряд окопов, несовершенных и ни в какой мере не могущих укрывать войска от всесокрушающего огня противника. Ясно, что при таких условиях этот корпус легко был прорван и сломан, а многочисленные германские войска, хлынув в этот прорыв, начали его быстро расширять и поражать разрозненные части 3-й армии, которые отходили от своих позиций в полном беспорядке».

Позиционный период (борьба в окопах)

Опыт боев скоро показал весь вред слабой предвоенной подготовки пехоты к самоокапыванию и применению полевой фортификации. Применение полевой фортификации сразу же делало фронт обороны устойчивее, а самоокапывание хотя и уменьшало темпы наступления, но заметно снижало потери наступающего.

Надо признать, что к позиционным формам борьбы не была готова ни одна армия, в том числе русская. А.А. Брусилов так описывал отношение к окопам в начале войны на примере своей 8-й армии: «Японская кампания, как прообраз действий войск в позиционной войне, усиленно критиковалась военными авторитетами всех держав и, между прочим, нами; в особенности наши военные учителя, германские военные писатели, не находили достаточно слов, чтобы насмехаться над Куропаткиным и его системой изрыть всю Маньчжурию… Нужно признать, что ни начальники, ни сами войска терпеть не могли укрепляться и в лучшем случае ограничивались ровиками для стрелков. Зимой в Карпатах я приказывал основательно окапываться, имея не менее трех линий окопов с многочисленными ходами сообщения. В ответ я постоянно получал донесения о невозможности выполнения этого требования. После же настоятельных моих приказаний было донесено, что они выполняются; но когда после данного мною времени для осуществления укрепления позиций я стал объезжать корпуса, чтоб осмотреть выполненные работы, то оказалось, что, в сущности, почти ничего не сделано, а то немногое, что было выполнено, было настолько основательно занесено снегом, что трудно было даже решить, где рылись окопы. На мои вопросы, как же будут заниматься укрепления в случае наступления противника, мне докладывали, что они их тогда вычистят. На мой естественный вопрос, полагают ли они, что противник согласится ждать, пока они будут приводить в порядок свои укрепленные позиции, мне сконфуженно объясняли, что в будущем постараются содержать свои окопы в лучшем порядке. Был случай в одном из корпусов, что ни сам командир корпуса, ни начальник дивизии, ни командир бригады, ни командир полка, ни, наконец, начальник инженеров корпуса не могли мне указать на местности, где уже вырыты окопы; между тем мне был представлен весьма хорошо разработанный на карте план непрерывно укрепленной позиции всего корпуса с донесением, что работа уже выполнена и проверена. Конечно, при такой нелюбви к укреплению своих позиций не только в 8-й армии, но и вообще во всей русской армии трудно было отстаивать занятые нами позиции, когда пришлось защищать их, хотя бы только для выигрыша времени

Пехота обживает окопы. Теперь они стали глубже (для стрельбы стоя), появился толстый высокий бруствер. Обратим внимание на башлыки и накидки

В окопах выполняют и убежища

Наши укрепленные позиции в действительности представляли собой один лишь ров, даже без ходов сообщения в тыл. При усиленном обстреле артиллерийским огнем, в особенности огнем тяжелой артиллерии, этот кое-как сделанный ров быстро заваливался, а сидевшие в нем люди при ураганном огне уничтожались целиком или сдавались в плен во избежание неминуемой смерти… На Юго-Западном фронте к позиционной войне вперемежку с полевой мы перешли в конце 1914 года и уже окончательно перешли к позиционной войне летом 1915 года, после грандиозного наступления армий центральных держав. Что касается 8-й армии, то, когда мы отступали с Карпат на новые позиции южнее Перемышля, никакой заблаговременно подготовленной позиции у нас не было, и войска стали спешно окапываться лишь по прибытии на места. Окопы эти были весьма примитивного свойства, и надлежащим образом их усовершенствовать в дальнейшем не было никакой возможности, ибо приходилось вести чрезвычайно упорные бои, перекидывая войска, по мере надобности, с места на место».

Фронт просто не имел достаточно сил для подготовки нужных ему позиций. По мнению Д.М. Карбышева, в начале войны «из одной крайности, полного отрицания, мы впадаем в другую: в тылу без всякой системы нагромождается бесчисленное количество всевозможных рубежей… все средства отдаются тылу, фронт же предоставлен своим силам». Когда войска выходили к таким «тыловым позициям», те, как правило, уже не отвечали текущим тактическим требованиям, и войска ими почти не пользовались.

В полевой обороне в 1915 г. главная позиция включала теперь уже три линии окопов, расстояние между которыми увеличилось до 200–300 м, а глубина главной позиции возросла, следовательно, до 400–600 м. Перед главной позицией в ряде случаев устанавливались проволочные заграждения в 2–3 ряда кольев, заграждения прикрывались ружейно-пулеметным огнем. На открытых местах в пределах главной позиции оборудовались ходы сообщения. Для предохранения находившегося в окопах личного состава от шрапнели устраивали блиндажи и козырьки. Обязательным условием стала организация огневого взаимодействия между линиями окопов. Общая глубина обороны дивизии достигала 5–6км. Вид окопов все еще простейший. Получив задачу оборонять такую-то линию, пехотная часть часто рыла вдоль этой линии окоп в виде канавы. За недостатком пулеметов в таком окопе плотно размещали стрелков — буквально громоздили «забор из винтовок», чтобы достичь максимально возможной плотности огня перед фронтом обороны. Сразу за окопом в отдельных ячейках располагались командиры, руководившие боем.