Читать книгу - "Тайная история Марии Магдалины - Маргарет Джордж"

— У меня нет никакой организации, — ответил Иисус.

— Значит, будет. Левий прямо-таки создан для того, чтобы все организовывать, это его стихия, — Он снова обратился к Матфею: — На таможне тебе не хватало размаха, вот в чем проблема. А вот взявшись за что-то новое, ты действительно сможешь двигаться вперед. Таким, как ты, нужно то, во что можно вонзить зубы.

— Знаешь, что мне казалось более чем курьезным? — спросил Матфей Иисуса, — Мне, как мытарю, запрещалось посещать синагогу, а Клавдию, римлянину, вообще не еврею, разрешалось.

— Это принцип лежит в основе наших обрядов, всего, что касается купания и еды, — повторил Иисус слова старейшины, — Принцип, может, и правильный, да только у этих святош все выворачивается наизнанку. Клавдий — язычник — прошу прощения! — значит, неподсуден нашему Закону, и оснований не пускать его в синагогу нет. А ты, мытарь, хоть и сын Израиля, а получается. что Закон тебе это запрещает. Глупость, конечно: кому действительно нужно быть ближе к вере, святости и учению, так это именно грешнику. Праведник и сам по себе хорош.

— Я тоже прошу прощения, — вмешался Клавдий. — Как мне кажется, эти ваши святоши делают такого рода заявления, не имея на это права. Правда, с вашими учеными и законниками трудно в чем-то разобраться, это закрытая каста, и чужаков они сторонятся. — Он рассмеялся, — Пожалуй, в каком-то смысле это и сблизило нас с Левием, для них мы оба чужаки.

Люди вокруг них напирали со всех сторон. В результате Марию и Иоанну оттеснили в сторону и конца разговора они таки не услышали.

— Должно быть, ты присутствовала на многих подобных сборищах, — сказала Мария Иоанне. Ирод Антипа постоянно устраивал пиры и прочие увеселения. — А скажи, ты видела, как происходило бракосочетание?

Антина не отказался от намеченного брака с Иродиадой, несмотря на предупреждения и обличения Крестителя.

— Нет. То есть я хочу сказать — я там была, но видеть ничего не видела.

Что имела в виду Иоанна, Мария поняла сразу: демоны не позволили ей увидеть церемонию.

— Может быть, в данном случае оно и к лучшему.

Мария машинально подумала о том, попробовали ли Антипа его невеста ее семейный гарум и понравился ли он им? Обратили ли они внимание на особую печать на амфорах?

«Надо же, когда-то все это казалось мне жизненно важным, — промелькнула у нее мысль. — А теперь все, что осталось в памяти и на сердце от прежней жизни, — это моя дочь. О Элишеба!»

Само это имя ранило ее как нож, и в этот момент Мария отдала бы все на свете, лишь бы только подержать дочь на руках.

Мария настолько погрузилась в свои мысли, что даже не заметила внезапного, стремительного движения рядом с собой, и встрепенулась, лишь услышав шум неожиданно разразившейся схватки. Трое мужчин в капюшонах, якобы направляясь к Матфею, обогнули Клавдия, а потом неожиданно набросились на римлянина и сильным толчком сбили его на пол. Клавдий тяжело упал на спину, а трое нападавших одновременно выхватили из-под одежды зловеще сверкнувшие, изогнутые клинки.

Наемные убийцы!

Весь зал разразился криками, женщины визжали, кто-то порывался присоединиться к стычке, другие устремились к выходу. На мгновение все смешалось, Мария видела лишь клубок рук и ног, наносивших беспорядочные удары, а потом поняла, что Клавдий, чья солдатская выучка не подвела, хоть его и застигли врасплох, сумел вскочить на ноги, лишив своих врагов первоначального преимущества. Теперь они наседали втроем на одного, однако их превосходство было уже не столь очевидным.

— Смерть! Смерть! — орал один из нападавших. — Убейте его сейчас!

Когда Клавдий поднялся, один из противников бросился ему на спину, словно наездник, вздумавший обуздать дикого жеребца, тогда как другой попытался ударить римлянина ножом в грудь. Клавдий искусно отразил удар, ногой выбив нож из рук убийцы. резко развернулся и через спину швырнул повисшего на нем врага с такой силой, что тот, шмякнувшись о стену, упал без сознания. Он распростерся, рука его разжалась и выпустила нож. Клавдий ударил обутой ногой по его запястью, и Мария услышала треск костей, ломавшихся, как гнилые щепки.

Однако третий из нападавших бросился на Клавдия сзади, намереваясь нанести колющий удар в спину. Кинжал не достиг цели, запутавшись в складках тяжелого плаща. Капюшон убийцы откинулся, открыв заостренное, как у хорька, лицо, которое Мария видела раньше.

Человек, который ворвался в дом Сильвана, Симон. Так его звали. Симон!

— Симон! — словно со стороны услышала Мария собственный голос. — Симон! Остановись! Остановись!

Симон был настолько поражен, услышав свое имя, что на мгновение замешкался. Но Клавдию хватило этой секунды, чтобы поймать руку нападавшего, разжать мертвую хватку на своей шее и, продолжая выкручивающее движение, сломать эту руку. Послышался треск, не столь резкий, как в предыдущем случае, но тоже неприятный для слуха. А затем вопль Симона — отчаянный и какой-то обиженный, будто это на него внезапно напали.

Мария подбежала к нему и присмотрелась. Да, это был тот самый человек.

— Это ты виновата! — выкрикнул Симон. Глаза его выкатились от боли в сломанной руке, но кривого ножа он так и не выпустил. — Отвлекла меня своим криком. Все из-за тебя!

— Что из-за меня? — выкрикнула в ответ Мария, — Ну, убил бы ты этого римлянина, но уйти отсюда тебе все равно не удалось бы. Ты умер бы на кресте — и ради чего?

— Если ты этого не понимаешь, значит, ты из числа наших врагов! — прорычал зилот, и тут его глаза сузились, — Ну конечно, так и есть. Помню тебя, как же. Я просил убежища, а меня выставили из дома… А ты при этом улыбалась и кивала. Изменница! — Позабыв о боли, он негодующе сплюнул.

Клавдий качал головой и растирал запястья, дивясь тому, каким чудом ему удалось избегнуть смерти.

— Его все равно распнут, — промолвил римлянин, кивая в сторону Симона. — Что удавшееся убийство, что неудавшееся — тут разницы нет. Разумеется, для закона, а не для того, на кого покусились. Так что конец ждет всех троих.

К тому времени их уже окружили римские солдаты. Руки Симона связали за спиной, причем он держался так, словно получал от боли удовольствие. Парня, которого Клавдий приложил об стену, который так и не пришел в себя, рывком подняли на ноги, на того, у кого римлянин выбил нож, тоже наложили крепкие узы.

— Уведите их, — приказал Клавдий солдатам.

, Симон! — Это заговорил Иисус. До сих пор он хранил молчание, но сейчас его голос прозвучал на удивление весомо.

Похожий на хорька убийца поднял на него глаза.

— Симон, — повторил Иисус.

Клавдий удивился, но подал солдатам знак подождать.

— В чем дело? — буркнул Симон. — Пусть с этим покончат, дайте мне умереть за мой народ! Не нужно мне никаких проповедей, плевал я на римский суд, а заодно и на наши власти, потворствующие захватчикам. Кончайте скорее!