Читать книгу - "Схватка с черным драконом. Тайная война на Дальнем Востоке - Евгений Горбунов"

Командарм и член ВС. Для нас пока ясно, что Вас спровоцировали на переход в СССР. По чьему указанию это сделано, нам пока установить не удалось, но выяснение этого вопроса производится.

Чжао-Шанчжи. Чжан-Шаобин, передавший мне распоряжение о приходе в СССР, на вашей территории бывал не раз. Нам нужно знать подробности для того, чтобы, придя в Маньчжурию, на месте уточнить подробности и принять нужное решение и меры.

Командарм и член ВС. У нас о Чжан-Шаобине имеется мнение как о плохом человеке. Вам на месте необходимо уточнить все детали этого дела. Мы, в свою очередь, примем меры для выяснения подробностей, результаты и решение сообщим Вам».

Поскольку стенограмма беседы пока единственный документ по этому делу, который удалось обнаружить в архиве, то можно сделать только несколько предположений. Если китайского партизанского руководителя вызвали в СССР за полтора года до беседы и все это время он сидел в тюрьме или лагере, то это могло произойти в октябре или ноябре 1937 года. В это время органами НКВД был разгромлен разведывательный отдел штаба ОКДВА. Начальник отдела полковник Покладек, его два зама и несколько сотрудников рангом пониже были арестованы и расстреляны по стандартному обвинению как японские шпионы. Руководство отделом было уничтожено, и все контакты и линии связи с китайскими партизанами были оборваны. Когда Чжао-Шанчжи в это время перешел на советскую территорию, то он, очевидно, сразу же был арестован как японский шпион, тем более что вызвать его могли или Покладек, или кто-либо из его замов. Когда же весной 1939-го начали разбираться в том, что натворили, то обнаружили уцелевшего китайского партизана. И после проверки выпустили его на свободу и поставили во главе партизанского движения в Северной Маньчжурии. Такая версия выглядит достаточно правдоподобно, но, повторяю еще раз, это только версия автора.

Конечно, всего этого Конев и Бирюков не могли сказать во время беседы и пришлось изворачиваться, заявляя, что им было неизвестно о пребывании китайского партизана в Советском Союзе. А может быть, как люди в Хабаровске новые, только недавно назначенные, они и в самом деле не знали о том, кто сидит в лагерях и тюрьмах. Такая версия тоже имеет место быть. Неприятно прозвучал и вопрос о Блюхере. О нем оба военачальника знали, и пришлось выкручиваться.

«Чжао-Шанчжи спрашивает: Раньше главнокомандующим на Дальнем Востоке был Блюхер. Могу ли я узнать, почему его нет сейчас здесь?

Ответ. Блюхер отозван партией и правительством и сейчас находится в Москве.

Вопрос. Могу ли я узнать фамилии командующего и секретаря ВКП(б) по Дальнему Востоку?

Ответ. Сообщены фамилии тт. Конева и Донского».

Чжао-Шанчжи хотелось получить для своих отрядов побольше китайских партизан, которые переправлялись в свое время в Советский Союз. Его заверили, что ранее перешедшие на советскую территорию партизанские отряды направлены в Китай, а все находящиеся в СССР китайские партизаны будут даны ему для отбора. Действительно, в конце 1930-х многие китайские партизаны переправлялись с Дальнего Востока в Среднюю Азию и оттуда по трассе «Зет» (Алма-Ата – Ланьчжоу) в Китай. Китайский руководитель получил все, о чем просил – отказов не было. В конце беседы ему еще раз сообщили: «Вас мы считаем главным руководителем партизанского движения в Маньчжурии и через Вас будем давать указания по всем вопросам. Одновременно будем поддерживать связь с отрядами, действующими территориально близко к советской границе».

Последний вопрос, который обсуждался на этом совещании – ответственность за возникновение конфликта между СССР и Японией в результате перехода партизанского отряда из СССР в Маньчжурию. Очевидно, возможный конфликт между двумя странами или резкое обострение отношений в штабе армии не исключали. Но в связи с началом халхингольского конфликта отношения и так испортились до предела, и еще один возможный конфликт мало что значил. А может быть, армейское начальство получило карт-бланш на проведение партизанских операций. Китайскому партизану в ответ на естественную озабоченность было заявлено: «Вы идете выполнять волю партии и никакой ответственности за возможные конфликты не несете. При переходе примите все от Вас зависящие меры предосторожности. Никто из партизан ни в коем случае не должен говорить, что он был в СССР. Разглашение тайны перехода затруднит дальнейшие связи с партизанами, затруднит возможности передачи оружия, патронов, медикаментов и др.». Заключительная фраза в беседе ясно говорит о том, что партизанское движение в Северной Маньчжурии не было самостоятельным (в 1939 году оно и не могло им быть) и развивалось под полным контролем из-за Амура. Очевидно, в Приморье была аналогичная ситуация. В Ворошилове[3]был штаб 1-й ОКА. За Уссури на маньчжурской территории были другие партизанские отряды, а в штабе армии был свой разведотдел, который руководил их действиями. Но это также только версия автора, которую он пока не может подкрепить архивными документами.

* * *

Прошло несколько месяцев. Чжао-Шанчжи вместе со своим отрядом благополучно переправился через Амур. Была установлена связь с другими партизанскими отрядами и начались совместные операции против японо-маньчжурских войск. Бои шли с переменным успехом. Были победы, но были и поражения, и неудачи. Удалось захватить кое-какие документы, которыми очень интересовались в Хабаровске. На советскую территорию ушли связные, неся образцы новой военной техники и сообщения о ходе боев. И в разведотделе армии после тщательного изучения всех полученных из-за Амура материалов и анализа обстановки в Северной Маньчжурии составили проект новой директивы для маньчжурских партизан.

Письмо-директиву командующему партизанами Северной Маньчжурии Чжао-Шанчжи утвердили командующий армией Конев и новый член Военного совета армии дивизионный комиссар Фоминых. На первой странице дата: 25 августа 1939 года и резолюция за теми же подписями: «Всю директиву передать отдельными распоряжениями».

В директиве указывалось, что основная задача до зимы – укреплять и увеличивать отряды, добывать оружие, боеприпасы и продовольствие. Рекомендовалось подготовиться к зиме, а для этого создать секретные базы в недоступных местах, подготовить в них жилища, запасы продовольствия и одежды. Базы должны быть подготовлены для обороны. Партизанам рекомендовалось пока воздержаться от разрушения шахт, железных дорог и мостов. Для выполнения этих задач у партизан пока еще не было сил и средств. Предлагалось проводить более мелкие операции по нападению на железнодорожные поезда, золотые прииски, склады, шахты, полицейские участки. Основная цель таких нападений – накопить оружие, боеприпасы, продовольствие и одежду. Указывалось и на то, что такие нападения надо тщательно подготавливать. Необходимо производить разведку объекта нападения, составить план и обсудить его с командирами отрядов. Без тщательной подготовки неизбежны потери и неудачи. Были в этой директиве и рекомендации для Чжао-Шанчжи: «Самому Вам лично руководить нападениями не следует. Не забывайте, что Вы руководитель партизанского движения, а не командир отряда. Вы должны организовывать разгром всей системы, а не отдельных отрядов и групп. Вам нельзя рисковать по любому случаю. Вы должны учить командиров».