Читать книгу - "Игра престолов по-английски. Эпоха Елизаветы I - Джеймс Перкинс"

это в нерешительности. Как установили врачи, жена Дадли страдала от неизлечимой болезни, при которой кости становятся такими хрупкими, что ломаются при малейшем сотрясении, даже при ходьбе. Бедняжка просто оступилась на лестнице и рассыпалась, как разбитая фарфоровая чашка… Зачем бы Дадли убивать свою жену? Чтобы жениться на мне? Но мне муж не нужен: я обручена с Англией, и я умру девственницей, не нарушив этого великого обета! – последние слова королева произнесла громко, на весь зал.

– Ваше величество! – присели в поклоне фрейлины и камеристки.

– Ты думаешь, я не могла удержать Дадли от этого брака, как не могла удержать и от второй женитьбы? – сказала Елизавета уже тише. – Могла. Но я боялась его настойчивости: он так сильно хотел, чтобы я стала его супругой, а мне было трудно противиться этим уговорам, я была сама к нему неравнодушна. Однако в наших отношениях никогда не было ничего вульгарного, какие бы сплетни не ходили при дворе. Я готова одаривать мужчин своим вниманием, если они того заслуживают, своими ласками, если мне этого хочется, но не более того. Повторяю, я навсегда останусь девственницей, и ни один мужчина на свете не познает меня! А Дадли, мой граф Лестер… Что же он был, есть и будет моим хорошим верным другом. Сейчас появился еще кое-кто… Но, т-с-с, идет француз, парикмахер…

– Ну, как, ваше величество? – спросил парикмахер, закончив свою работу. – По-моему, вы очаровательны. Подвески на ваших золотистых волосах озаряют сиянием все вокруг.

– На рыжих волосах, месье! – улыбнулась Елизавета. – Такими они были у моего отца, такие они и у меня. Мне нечего стыдиться этого. Прической я довольна, однако, может быть ее следует дополнить сеткой с золотой, нитью? А поверх надеть шапочку из ярко-красного бархата, – такого же, как платье, – и украсить белым пером?

– Ваше величество, разрешите мне почтительно возразить вам! – воскликнул парикмахер. – Ваша высокая прическа «en raduette» придает вам роста, между тем, сетка и шапочка на волосах отнимут его у вас. Если вы соблаговолите прислушаться к моему совету, я бы оставил все как есть.

– А ты что скажешь, Дженни? – обратилась королева к фрейлине.

– Я согласна с месье парикмахером. Вы неотразимы и привлекательны в этом уборе, – восхищенно произнесла Джейн.

– Когда женщина хвалит женщину, это подозрительно, – королева бросила быстрый взгляд на нее.

– Мадам! – вспыхнула Джейн.

– Я пошутила, моя дорогая. Я не сомневаюсь в твоей искренности… Что же, месье, припудрите как следует мои волосы и на лицо наложите слой пудры погуще; не забудьте прорисовать сосуды, чтобы подчеркнуть прозрачность кожи. Помаду на губы нанесите цвета сочной вишни; на щеках сделайте живой румянец, а родинки и мушки не ставьте, они мне не подходят. Перчаток не надо: все утверждают, что у меня очень красивые руки.

– Это правда, мадам, – в один голос сказали парикмахер и Джейн.

– Пусть господин посол удивится, когда королева выйдет к нему без перчаток. Но перстни я надену самые богатые, – да, да, вот эти, вы правильно выбрали их, милорд, – похвалила Елизавета хранителя королевских драгоценностей. – А какие духи вы мне посоветуете, месье? – спросила она парикмахера.

– «Дамасскую розу» и ничего другого! – вскричал парикмахер. – Немного за уши, немного на грудь. Если пожелаете, можно прикрепить к поясу вашего платья золотой флакончик на цепочке, а его наполнить египетским мускусом. Это придаст особую пикантность запаху «дамасской розы», но не перебьет ее аромат.

– Ладно, так и поступим… Что же, заканчивайте поскорее, месье, близится назначенный для приема час. Не хотелось бы мне обижать господина посла ожиданием, – на губах Елизаветы промелькнула тонкая усмешка.

* * *

Придворные Елизаветы недоумевали, зачем их вызвали в Тронный зал: переговоры ее величества с послом были секретным делом и велись обычно в присутствии наиболее приближенных к Елизавете лиц, но сегодня здесь было слишком много народа.

– Ее величество, королева Англии! – выкрикнул важный церемониймейстер, ударив тростью об пол.

Все опустились на колени и замерли; королева прошла к трону и заняла свое место.

Придворные поднялись, и по залу пронесся шепот: при Елизавете не было ни одной королевской регалии, а между тем, испанский посол прибыл во дворец с официальным визитом. Подобное пренебрежение этикетом могло означать одно их двух: либо Елизавета выказывала открытое пренебрежение послу, либо она, напротив, подчеркивала особо доверительные, дружественные отношения с ним. Последнее было маловероятным: все знали, что королева недолюбливает дона Бернардино, ее возмущают интриги посла, направленные против нее, но еще большее возмущение вызывает у Елизаветы политика испанского государя, которую тот ведет в последнее время.

Назревал скандал. Придворные с нетерпением оглядывались на открытые двери зала и посматривали на стоящего около них церемониймейстера, который должен был известить о прибытии дона Бернардино. Наконец, церемониймейстер стукнул своей тростью и провозгласил:

– Его светлость дон Бернардино де Мендоса, полномочный посол его величества Филиппа Второго, короля Испании, Португалии, Неаполя, Сицилии, Нидерландов, верховного сюзерена Священной Римской империи, короля Вест-Индии – и прочая, прочая, прочая!

Дон Бернардино вошел в зал во главе своей свиты. Вид у него был надменный, губы презрительно сжаты, взгляд холоден. Покосившись на придворных Елизаветы, он на мгновение остановился, а потом дал знак своим свитским следовать за ним: если королева желает вести разговор при свидетелях, пусть будет так.

Посол прошествовал через весь зал, остановился перед возвышением с троном и поклонился королеве. Затем он поднял на нее глаза – и оцепенел. На голове Елизаветы не было короны, при королеве не было вообще никаких регалий, мало того, ее руки были голыми, без перчаток!

Лицо посла побагровело; он сделал движение, будто собираясь повернуться и уйти прочь, но сдержал себя и ровным голосом произнес:

– Во здравии ли ваше величество?

– Благодарю вас, господин посол, – невозмутимо отвечала Елизавета. – А как здоровье вашего государя?

– Он здоров.

– А ваше здоровье?

– Оно могло быть лучше, если бы не постоянные заботы об укреплении союза между нашими странами, – сказал дон Бернардино, позволив себе выказать некоторое раздражение.

– Мы знаем, каковы они, эти ваши заботы, – с явной насмешкой проговорила