Читать книгу - "Викарии Христа. Папы Высокого Средневековья. С 858 г. до Авиньонского пленения - Елена Майорова"

Неохотно оставив проблемы Святой земли, папа моментально сосредоточился на противодействии Манфреду. До этого он не был причастен к политике папства в Западной Европе, но быстро вникнул во все ее хитросплетения. Со времени своей деятельности в Германии он испытывал сильную неприязнь к Гогенштауфенам и решительно не желал поддерживать законные требования Конрадина на фамильное наследство. Урбан назначил четырнадцать новых кардиналов, разделявших его стремления по уничтожению «змеиного семейства», и упрочил связи с тосканскими банкирами во Флоренции и Пизе. Тем самым он поставил в затруднительное положение правителей-гибеллинов в обоих городах. Он считал, что король Сицилии — его вассал, поскольку именно римский епископ в свое время пожаловал нормандцам остров и земли Южной Италии.

Чтобы сокрушить Манфреда, требовался человек опытный, и Урбан желал бы для этого помощи английских принцев, родственников своего друга Эдуарда I: Ричарда Корнуэльского или Эдмунда Ланкастерского. Но из-за дальности расстояния сотрудничество с ними представлялось сомнительным. 28 июля 1263 г. Урбан IV объявил о прекращении договора с Эдмундом в отношении Сицилии. В роли орудия уничтожения последних Гогенштауфенов папа предпочитал видеть соотечественника. Естественно, что за содействием он обратился к королевскому двору Франции. В то время ему не приходило в голову, что если германское господство в Италии, против которого так рьяно боролись его предшественники, заменить французским, это может стать угрозой для папства.

Людовик IX ранее запретил брату Карлу бороться за сицилийскую корону; теперь папа сумел убедить короля в целесообразности этого предприятия.

Карл, граф Анжуйский, самый младший сын французского королевского дома, с рождения не был обижен ни землями, ни золотом; выгодным браком он приобрел богатое графство Прованское. Но он единственный из сыновей Людовика VIII Французского и Бланки Кастильской родился в то время, когда его отец надел корону. В Средневековье этому обстоятельству придавалось огромное значение. Жестокий, угрюмый человек, Карл жаждал королевского венца. «Ему был свойствен особый вид жажды, глубоко укоренившаяся постоянная тяга, и чем больше он пил, тем сильнее жгло его желудок, порождая снова желание пить», — писал итальянский хронист С. Маласпина о стремлении Карла быть коронованным государем.

Манфред справедливо тревожился о судьбе своего государства. Он сделал попытку примириться с папой, но тот отверг все его мирные предложения. Учитывая, что никейский император Михаил III Палеолог с помощью генуэзцев и греческих партизан-крестьян отвоевал у латинян Константинополь (1261), военные силы сицилийцев могли весьма пригодиться. Но даже энтузиазм Манфреда по поводу возрождения Латинской империи был признан ложным.

В 1262 г. папа отправил во Францию своего поверенного для переговоров, и Карл Анжуйский радостно ухватился за возможность получить предлагаемую ему корону. Но по условиям соглашения он не мог распоряжаться назначениями на церковные посты, не мог претендовать на императорский престол и занимать какой-либо пост на территории императорской части Италии и во владениях папы. Тем не менее, пока Урбан вел с Карлом переговоры об условиях ленного договора, тот втихомолку хлопотал о выборе его в сенаторы в Риме.

Урбан IV жил в Витебро или в Орвието, поскольку римские банки требовали уплатить огромные долги Церкви. Если бы папа появился в Латеране, то его сразу стали бы преследовать и толпы кредиторов, и разъяренные гибеллины. Фактически Урбан уже не обладал в Риме никакой гражданской властью. Но как первосвященник он ввел в 1264 г. новый праздник — Божьего Тела. Культ святого евхаристического хлеба стал вскоре одной из главных отличительных черт католической литургии.

Папа привечал при своем дворе в Витербо известного католического философа и теолога Фому Аквинского^[65], автора знаменитой «Суммы теологии». Его политические взгляды являли собой интересный синтез: соединяли идущие от Аристотеля представления о человеке как об общественном существе и об общем благе как о цели государства с христианскими догматами и доктриной верховного авторитета папы. Несомненно, понтифик находил в них много верного.

В заботах и ученых занятиях Урбан IV никогда не забывал о нуждах Св. земли. Чтобы обеспечить будущим крестоносцам помощь христиан Киликийской Армении, в 1262 г. на Восток прибыл и обосновался в Ахайе легат папы епископ Гулиельмос. Царь Хетум отправил с приветствием своего брата Ошина, а католикос — архимандрита Мхитара Скевраци, с которым у легата произошла дискуссия. Епископ Гулиельмос утверждал, что главою Церкви является папа римский, тогда как архимандрит, ссылаясь на Библию, доказывал, что глава Церкви — Христос.

Неожиданное избрание Карла в сенаторы неприятно поразило папу. Соединение сенаторской власти с короной Сицилии в лице честолюбивого принца серьезно угрожало независимости Св. Престола.

Сначала папа и слышать не хотел о сенаторстве Карла. Но преобладание в Риме сторонников Манфреда заставило его задуматься. Зять Гогенштауфена Педро Арагонский ходатайствовал за него или в противном случае предлагал свою кандидатуру как альтернативу Карлу. Возникла даже идея назначить Манфреда римским сенатором, и она была поддержана гибеллинами. Урбан, ужаснувшись открывшейся перспективе, выбрал наименьшее зло и скрепя сердце даровал сан Карлу Анжуйскому, оговорив, что это лишь временная мера.

С этого времени французский принц Карл Анжуйский, которому потворствовал француз-епископ итальянского Рима, держал Св. Престол под своим влиянием и, в сущности, произвольно распоряжался преемниками св. Петра.

Латинский император Балдуин лично представил послов Манфреда папе в Витебро. Сицилийский король просил мира. Папа решил посоветоваться с Людовиком IX. Французскому королю, рвавшемуся в поход против сарацин, перспектива мира в Италии казалась заманчивой. Людовик выразил письмом одобрение. Но письмо не дошло до адресата: нельзя исключить, что Карл Анжуйский, горячо заинтересованный в сицилийской короне, сумел задержать письмо брата. Тем временем Балдуин помчался в Париж, чтобы склонить на свою сторону французского короля. Тот обратился к папе, который расценил отсутствие ответа на свое предложение о мире с Манфредом как неодобрение и соответственно перестроился. Теперь он был решительно против Манфреда. Более того, хлопоты Балдуина рассматривались как предательство интересов Франции. Умиротворение Италии не произошло.