Читать книгу - "Осип Мандельштам - Олег Лекманов"

Срок воронежской ссылки истек 16 мая 1937 года. Из «Воспоминаний» Н. Я. Мандельштам: «Без всякой веры и надежды мы простояли с полчаса в жидкой очереди (в комендатуре воронежского МГБ. – О. Л.): «Какой—то нас ждет сюрприз?» – шепнул мне О. М., подходя к окошку. Там он назвал свою фамилию и спросил, нет ли для него чего—нибудь, поскольку срок его высылки кончился. Ему протянули бумажку. В первую минуту он не мог разобрать, что там написано, потом ахнул и вернулся к дежурному в окошке.

«Значит, я могу ехать куда хочу?» – спросил он. Дежурный рявкнул – они всегда рявкали, это был их способ разговаривать с посетителями – и мы поняли, что О. М. вернули свободу».^[908]

Мандельштамы спешно упаковали пожитки и уехали в Москву. Здесь их ждала встреча с Анной Ахматовой, гостившей у семьи Ардовых в писательском доме в Нащокинском переулке. «Осип был уже больным, много лежал, – вспоминала поэтесса. – Прочел мне свои новые стихи, но переписывать не давал никому. Много говорил о Наташе (Штемпель), с которой дружил в Воронеже. <…> Одна из двух комнат Мандельштамов была занята человеком, который писал на них ложные доносы (речь идет об очеркисте Николае Костареве, подселенном в квартиру Мандельштамов в их отсутствие. – О. Л.), и скоро им стало нельзя показываться в этой квартире».^[909] Тем не менее первоначально настроение четы Мандельштамов было приподнятым.

Лиля (Еликонида) Попова, с которой Осип Эмильевич и Надежда Яковлевна об эту пору общались почти ежедневно, в начале июня 1937 года писала Владимиру Яхонтову: «Как я провожу время? Большую часть времени у Мандельштамов. Союз <писателей> их поддерживает, дает деньги, Осипа Эм<ильевича> лечат врачи, на днях стихи его будут заслушаны в Союзе, на специальном собрании. <…> Они очень привязались ко мне („всеми любимой, всеми уважаемой“). Осип Эмильевич, если не ошибаюсь, вздумал „открыть“ меня. Но об этом поговорим по приезде, в этом я еще плохо разбираюсь, но кажется, в ссылке он помолодел лет на двадцать, выглядит хулиганистым мальчишкой и написал мне стихи, которые прячет от Надежды Яковлевны (!!). Если там вековые устои рушатся, то я об одном молю, чтоб не на мою голову».^[910]

Читая эти оптимистические строки, необходимо принимать в расчет, что красавица Лиля Попова была фанатической поклонницей Сталина и всех его начинаний. «Сталинисткой умильного типа» спустя годы назовет ее Надежда Яковлевна.^[911] А Осип Мандельштам завершил стихи, о которых Попова упоминает в письме Яхонтову, таким ее портретом: