Читать книгу - "Казаки. Между Гитлером и Сталиным - Петр Крикунов"

Во время этого перехода особенно трудно пришлось группе казаков под командованием войскового старшины Тимофея Доманова, являвшегося, как уже было сказано, начальников Штаба Походного атамана. Поход этой группы продолжался более месяца. «Советы с юга и севера, — описывается этот переход в газете „Казак“, печатном органе Штаба Походного атамана С.В. Павлова, — пытаются отрезать нас, не дав выйти к Пруту. Наша пехота пошла вперед, за нею обозы. Путь прикрывала кавалерия. Мы подвергались яростному обстрелу из всех видов оружия. Продвигаясь с боем вперед, мы наткнулись на уходящий конный обоз большевиков с пехотой, в хвосте которого отстала пушка. Казак Емельянцев вместе с другими казаками захватил пушку, повернул ее в сторону уходящих обозов и пехоты и открыл по ним беглый огонь… Прорвав окружение, мы вышли к Пруту»^[498]. За время отступления казаки несколько раз попадали в окружение, в тяжелейших погодных условиях и под обстрелом советских войск переправлялись через Днестр и Прут, были в Бессарабии и Прикарпатье, но в конце концов смогли соединиться с основными силами Казачьего Стана, хотя и с большими потерями.

Местом нового сосредоточения Казачьего Стана был избран район польских городов Перемышль и Сандомир, откуда казаков в дальнейшем планировалось перебросить в Белоруссию, где командование вермахта предоставило для их размещения 180 тысяч гектаров земли в районе городов и населенных пунктов Барановичи — Слоним — Новогрудок — Ельня — Столицы. После непродолжительного отдыха во Львове 1 апреля 1944 года колонны Казачьего Стана прибыли в город Фельштин, где полковник С.В. Павлов решил сделать остановку и отпраздновать Пасху. Вскоре туда же подошла и группа казаков Тимофея Доманова. В Фельштине был проведен первый смотр казачьих строевых частей, после чего 19 апреля поход был продолжен. Движение беженских колонн осуществлялось по пересеченной местности, с многочисленными переправами через реки Сан и Висла. Наконец 28 апреля 1944 года казаки сосредоточились в районе города Сандомира. Отсюда по железной дороге и пешим порядком их начали перебрасывать в Белоруссию. «Тяжел был путь по Белоруссии, — описывает казак А.К. Ленивов, — бесконечные леса, суровые, непроходимые чащи. Дорога через лес жуткая. Почти темно, как в тоннеле, благодаря высоким, нависающим над дорогой деревьям. Нескончаемой колонной идут беженские подводы. Медленно ползет обоз почти по сыпучему песку. Продвинется одна подвода, с трудом прорезав колеи, а следом идущая повозка уже не может попасть в тот же след. По лесам всюду разбросаны мины. Проехав некоторое расстояние, наткнулись на страшное зрелище. У дороги лежат лошади с вырванными внутренностями, убитых людей поразбросало взрывом кругом»^[499].

О том, что за территории были предоставлены казакам для налаживания новой жизни, вспоминает В.С. Дудников, прошедший весь путь Казачьего Стана: «Новым местом для формирования корпуса был избран район Новогрудок, что в Западной Белоруссии. Район, буквально кишащий партизанами самых разных мастей: от советских до польских, от крупных партизанских соединений до никому не подчиняющихся банд… Партизаны то и дело нападали на эшелоны, взрывали железнодорожную колею. Казаки отбивались, нанося противнику тяжелые потери, но и сами несли их»^[500].

Нетрудно догадаться, что именно для борьбы с партизанскими «бандами», с которыми они не могли справиться сами, немцы и предоставили «союзникам» эти новые «казачьи края». Сразу же по прибытии последних отрядов Казачьего Стана в район расселения руководителем «СС» в Белоруссии группенфюрером фон Готтбергом был издан специальный приказ, согласно которому казаки должны были «обеспечить дороги Городище — Новогрудок — Березовка так, чтобы в любое время по ним можно было ездить без сопровождения и не опасаясь мин»^[501]. Для того чтобы задобрить казаков, немцы создали для них очередную иллюзию самостоятельности и разрешили находиться исключительно под собственным казачьим командованием и воевать, соблюдая свои прежние традиции. Вооружение, обмундирование и снаряжение казаков, а также питание и обеспечение осуществлялось по тем же правилам, что и для германской полиции.

Расселенные на новом месте казаки были сгруппированы по принадлежности к разным Казачьим Войскам, а внутри них — по округам и отделам: внешне воспроизводилась структура казачьих поселений на Дону, Кубани и Тереке. В новых поселениях была предпринята широкая реорганизация казачьих строевых частей и создана стройная система военного управления. Всего было сформировано 11 казачьих пеших (пластунских) полков по 1200 штыков в каждом:

1-й Донской полк, командир полковник В.А. Лобысевич;

2-й Донской полк, войсковой старшина Русаков;

3-й Донской полк, войсковой старшина Журавлев;

4-й Сводно-казачий полк, войсковой старшина Овсянников;

5-й Кубанский полк, войсковой старшина Бондаренко;

6-й Кубанский полк, полковник П. Новиков;

7-й Терский полк, майор Г.П. Назыков;

8-й Донской полк, полковник М.И. Маловик;

9-й Кубанский полк, полковник Скоморохов;

10-й Терско-Ставропольский полк, полковник Маслов;

11-й Сводно-казачий полк, полковник Маркевич.

Казаки были вооружены оружием, предоставленным немецкой армией со своих трофейных складов. Также казакам было передано 20 тысяч комплектов немецкого армейского обмундирования. Впоследствии было начато формирование 1-го казачьего конного полка, а из пеших полков организованы соединения — казачьи бригады, командирами которых являлись полковники Васильев, Силкин (донцы), Тарасенко (кубанцы) и Вертепов (терцы)^[502]. Личный состав каждого полка проходил обязательную военную и полевую подготовку и только после этого направлялся на боевую службу. Благодаря строгой организационной структуре казакам вскоре удалось добиться значительных успехов в борьбе с партизанами. Так, в частности, немецкий комиссар города Новогрудок сообщал, что «с помощью собранных в Новогрудке казачьих частей в короткий срок удалось освободить от партизан и удержать главные пути сообщения»^[503].

Едва только казакам удалось наладить хоть какое- то подобие нормальной жизни, их постигло новое несчастье. 17 июня 1944 года во время одной из антипартизанских акций был убит непререкаемый лидер Казачьего Стана, его идейный и духовный вдохновитель — Походный атаман Казачьих войск полковник С.В. Павлов. По поводу его смерти существует несколько версий. Упоминавшийся уже подъесаул казак В.С. Дудников в своих воспоминаниях пишет, что Походный атаман был убит случайно в одной из незначительных операций: «…прилетела единственная (как бы не своя) шальная пуля, и храброго Походного атамана полковника Павлова не стало»^[504]. Бывший офицер штаба Походного атамана Петр Донсков в одном из писем Н. Бетеллу — английскому писателю, занимавшемуся казачьей тематикой, в «подготовке убийства Павлова с целью завоевать доверие немцев и стать Атаманом» обвиняет самого генерала П.Н. Краснова, правда, никак не подтверждая документально свое обвинение. Германский отдел Безопасности (СД), проверяя все обстоятельства гибели Павлова, пришел к выводу, что он, по неизвестной причине, был убит своим личным адъютантом, сотником Богачевым^[505]. В пользу версии о том, что Павлов был застрелен своими же в результате некоего заговора, говорит и тот факт, что, по утверждению доверенного лица П.Н. Краснова в Казачьем Стане М.М. Ротова, на атамана было осуществлено несколько покушений. «Во Львове, — описывает Ротов в своих воспоминаниях, — произошло второе покушение на жизнь Павлова, спасшегося чудом. Павлов, как обычно, отправился в казачий пункт на одной из отдаленных улиц города. Когда Павлов стал вылезать из машины, вдруг, неожиданно из нижнего этажа противоположного дома его обстреляли почти в упор. Телохранитель не растерялся и, рискуя жизнью, бросился туда, стреляя из автомата в окно, откуда раздавались выстрелы.