Читать книгу - "Крещенные кровью - Александр Чиченков"

— Вы… генерал?! — прошептал он одними губами, вставая из-за стола и с трудом пытаясь удержаться на ватных ногах.

— Вольно, — глянув на Бергера, приказал Штерн. — Благодарю за службу, Фридрих. Ты сберег этого негодяя, и в том твоя немалая заслуга.

— Спасибо, господин генерал! — рявкнул унтер-офицер, вскинул руку в нацистском приветствии и выкрикнул: — Хайль Гитлер!

Штерн коснулся пальцем пуговицы на мундире Бергера и подергал ее.

— Сейчас сходи к машине и открой багажник. Там найдешь свернутый в рулон плакат. Капитана медслужбы Бригитту Кранц приведешь в дом, а сам заберешься на крышу, развернешь плакат буквами на запад, чтобы надпись на нем была хорошо видна со стороны.

В глазах Бергера светилась преданность и верность. Штерн улыбнулся. Унтер-офицер козырнул и вышел, а генерал уселся на табурет, закинул ногу на ногу и пристально посмотрел на опустившего голову начальника полиции поселка Большой Ручей.

— Ну что, Купец, вот и снова свиделись, — сказал он с едва заметной улыбкой. — А ты не очень-то рад меня видеть.

— Я уже ничему не рад в этой жизни подлой, — выдавил из себя Васька.

— Ты никак хоронишь себя? — рассмеялся Штерн. — А для чего пожитки в мешки сложил? Драпать ведь собрался?

Васька приподнял голову и зло зыркнул на гостя.

— Теперь ты понял, что не ты сбежал от Альбины и банды, а мы позволили тебе это сделать? — перестав смеяться, сказал Штерн.

— Понятно, — кивнул Васька, наполняя стакан самогоном. — Вы меня использовали по своему усмотрению!

— Ты догадлив, — искренне рассмеялся Штерн. — С твоей помощью мы вышли на банду Проньки и разгромили ее. С твоей помощью мы завладели награбленным бандитами добром. Вот только…

— Вот только до клада скопцов добраться вашей долбаной смекалки не хватило! — позлорадствовал Носов, щуря слезящиеся глаза.

— У меня смекалки на все хватило, — поджав губы, заявил Штерн. — Я знаю, где спрятан клад скопцов, и могу без тебя забрать его.

— Так забирай, чего ко мне цепляешься? — закричал Васька, разозлившись. — Я одной ногой на кладбище, а другой уже в могиле! Завали меня этими дерьмовыми блестяшками хоть от пят до затылка, все одно болезнь мою ничто уже не вылечит!

— Как бы то ни было, ты примешь участие в поисках клада, — заявил Штерн столь убедительно, что Носов сразу же ему поверил.

— В Тамбов меня свезти мыслишь? — спросил он после секундной паузы. — Давай, я согласен! Там нас Смерш дожидается с распростертыми объятиями! Я — предатель мелкий, так себе, шушера… Пустят пулю в лоб или на худой конец повесят! А вот ты, господин генерал, будешь расцениваться по высшей категории! Я не знаю, за сколько можно было Родину продать, чтобы генеральские погоны нацепить? Думаю, что тридцатью серебренниками тут не обошлось! Тебя за твои регалии на нитки раздербанят!

— Да плевать мне на и армию Красную и на немецкую тоже плевать, — злобно прорычал выведенный из себя Штерн. — Для меня своя рубашка ближе к телу, понял? За окончанием войны я буду из-за океана наблюдать, богатенький и веселый! А кто победит, большевики или фашисты, мне так глубоко безразлично, что и объяснить затрудняюсь как.

Носов развел руками.

— Видать, ты еще большая подлюга, чем кажешься, — сказал он, кривя в ухмылке губы. — А про золото забудь и мечтать, корешок! Не найдешь ты его в Тамбове! И фотокарточки Анькины обе выброси. Они тебе не помогут. Я же говорил, что пожар купцовские дома пожег…

— Да и хрен с ними, — справившись с приступом злобы, заставил себя улыбнуться Штерн. — Там никогда и не было золота скопцов, понял?

— Как это не было? — изумился Васька.

— Вот так! — подмигнул ему Штерн загадочно. — Клад спрятан здесь, на руднике, и сегодня мы заберем его!

— Нет, теперь ты точняк брешешь? — усомнился Васька. — Так я тебе и поверил. Еще скажи, что я в эту дыру по твоему велению приехал, и тогда я точно в момент подохну — от смеха!

— Что ж, посмейся… Смех продлевает жизнь. Только ты здесь действительно по моему велению и по моему хотению!

— Да иди ты! — Носов замолчал и напрягся.

— Вспомни вора, который обчистил тебя в вагоне поезда, — улыбнулся Штерн, видя вытянутое лицо собеседника.

— «Артист» с Фомой Бортко, падлы, — прорычал Васька, краснея.

— Ловко получилось, да? — пояснил Штерн охотно. — Фома — секретный сотрудник ОГПУ и разрабатывал воровские банды в Тамбове. По моему заданию он развел и тебя, как малолетнего засранца.

— Значит, по твоей указке он поселил меня сюда, под присмотр своего дядюшки?

— Совершенно верно, только они даже не родственники. Староста тоже сотрудник ОГПУ в прошлом. Вот потому я, когда сменил место службы, поменял над тобою и надсмотрщика!

— А почему ты не сдал старосту немцам? — спросил Носов. — Если ты сменил за мной присматривающего, то староста…

— Он не мешал мне и не представлял для тебя хоть какую-то угрозу, — усмехнулся Штерн. — Откройся вдруг прошлое Матвея, то ему не сносить головы и так, сам понимаешь. Вот тебя, дурня, потому-то партизаны и не трогали, понял? Убей они тебя и других полицаев, тогда и старосту нельзя было бы оставлять в живых — Бортко заинтересовалось бы гестапо, что для него равносильно смерти! А он для них — глаза и уши в поселке!

— Тогда ты приставил ко мне этого, как его?

— Фридриха Бергера. А что, хороший малый и верный пес! Еще до войны, в 1940 году, я помог ему беспрепятственно переехать из Риги в Германию! Чуть позже снова спас его, отмазав от фронта и «прилепив» к твоей паскудной роже.

Несколько минут Васька молчал, пытаясь уразуметь услышанное. В голове царил хаос, и ничего путного выудить из нее не удавалось.

— Ну и дела, — выдохнул он и опрокинул в себя стакан спасительного самогона, который держал в руке во время разговора.

Он хотел что-то еще добавить к сказанному, но в избу вошла Альбина Воеводина. Увидев её, Васька как с цепи сорвался.

— Ага, вот и стервоза пожаловала! — воскликнул он злобно и всплеснул руками. — Ну, конечно, как же мы без такой сучки в нашей задушевной беседе?

Штерн устремил на него жесткий взгляд и сжал кулаки:

— Не смей обзывать мою супругу, ублюдок! Еще одно оскорбление — и клад я пойду забирать уже без тебя, понял?

* * *

Застрелив штандартенфюрера, обер-лейтенант Ганс Курт перетащил тело к машине, усадил его на пассажирское сиденье, закурил и задумался.

Ганс представил себя охотником, шагающим по прерии в Америке. Сухая трава шуршит под ногами, руки сжимают ружье. Погода отличная, воздух чист, настроение приподнятое, и он напевает веселую песенку, блаженствуя. Война — нечто далекое и призрачное. Америка, защищенная от воюющего континента двумя океанами, выглядит островом благоденствия. Он идет по американской земле, поглощенный возвышенными чувствами и совсем не думает ни о войне, ни даже об охоте. Ружье в руках — это еще не аргумент, обязывающий его подстрелить какого-нибудь зверя. Хватит, настрелялся и навоевался! Денег, которые он вывез из России, хватит на десять жизней как ему, так и его потомкам.