Читать книгу - "Рюрик. Полёт сокола - Юлия Гнатюк"

Мало того, что наступила ночь, под повязкой была полная чернота. Отрок прикрыл бесполезные сейчас очи, обратившись целиком в слух и чувства. Сердце его гулко колотилось от волнения: сумеет ли он выдержать испытание, и каким оно будет, откуда ждать опасности, и как ощутить поддержку рода? Слушать, слушать и ощущать всё вокруг. «Мы никогда не бываем одни, с нами всегда наши предки, нужно только понимать и чувствовать их», – так всегда говорит дед Ведамир. Вокруг жили такие привычные голоса ночного леса: птичьи перещёлки, звериные шорохи, жужжание ночных насекомых. Рарог знал: это голоса его рода, которые говорят с ним, но о чём, пока уразуметь не мог. Сколько он просидел под дубом, не ведал. От старательного «слушанья мира» Рарог стал как бы раздваиваться. Что-то переменилось в нём и вокруг.

Он по-прежнему сидел под раскидистым дубом, но в то же время как бы начал видеть себя со стороны. «Как же я вижу себя и звёздное небо над зелёной кроной?» – удивился отрок. Тем же невидимым зраком Рарог увидел, как прошмыгнула через поляну рыжая лиса, как завозился усердный ёжик в траве, как уселся на древо над его головой большеглазый филин и несколько раз пугающе «ухнул».

Услышав вещую птицу, отрок поднялся. Филин сорвался с ветки, и его «ух-ху» раздалось где-то впереди. Рарог пошёл на зов, раздвигая руками невидимые ветви. Каким-то образом он ощущал коренья под ногами и толстые сучья, от которых нужно уклоняться на ходу. Затем пространство вокруг расширилось, видно, он вышел на поляну или лесную опушку. Филина не было слышно, и Рарог в растерянности остановился.

В этот самый миг что-то больно ударило его по плечу.

– Защищайся! – молвил чей-то глас, и Рарог ощутил, что ему в десницу вложили крепкую палицу. Тут же он почувствовал опасность над головой, и рука сама привычно закрыла голову, подставив палицу, по которой и пришёлся удар. Потом удары посыпались с разных сторон. Он не знал, сколько нападавших, и едва успевал увести тело и защититься палицей, как ощущал новые нападения. Рарог отбивался, не чувствуя боли в разбитых пальцах, саднящих плечах, боках и спине. Каждый новый выпад палицы противника раззадоривал всё больше, заставляя тело предугадывать угрозу и в мгновение ока уходить от неё. Но даже если он пропускал удар, всё одно успевал собраться и сработать, как невидимый щит, о который, он это чувствовал, может без ущерба для тела расщепиться даже крепкая деревина. Наконец, удары прекратились. Рарог постоял немного и опустил палицу.

– Брось её, – повелел чей-то голос. Кто-то возложил руки на плечи разгорячённого и оглушённого отрока, повернул несколько раз вокруг себя и, не снимая повязки, велел: – Беги! Скорее!

Он побежал, не ведая куда, стараясь выше поднимать ступни, чтобы не зацепиться за корягу или камень, не разбиться со всего маху о землю. Мелкие ветки хлестали со всех сторон, пот струился между лопаток и обильно стекал с чела под повязкой. На какой-то миг отроку показалось, что он, как под дубом, начинает видеть тропу как бы в сером мареве, какое бывает светлыми летними ночами. Рарог побежал увереннее и… вдруг ощутил, что земля разом ушла из-под ног. Он полетел в пустоту, тело невольно сжалось в комок в ожидании страшного удара о землю, наверное, последнего в его жизни. Изначальный животный страх накрепко сковал волю, мысли беспорядочно заметались в черепушке, как пойманные в клетку мыши. И только одна, где-то на краю сознания напомнила: это испытание, и ты должен выдержать его с честью! Миг падения замедлился, Рарог снова как бы отделился от своего тела и…ощутил полёт. Он почувствовал себя соколом, прочерчивающим небо острыми сильными крыльями. Страх ушёл, осталась только удивительная свобода парения, дарящая ни с чем не сравнимый восторг. Ему показалось, что полёт был долгим, а потом мягкое приземление. Отрок ещё некоторое время лежал, не желая расставаться с дивным ощущением вольного полёта, потом сел. Кажется, вокруг никого, хотя, погоди, даже с закрытыми очами он почуял на себе чей-то взгляд.

– Отче Ведамир, повязку-то снимать? – спросил малец. Но ему никто не ответил, послышался только негромкий свист. Подождав ещё, Рарог снял повязку и огляделся. Он сидел на толстой подстилке из душистого сена. Подняв голову вверх, прикинул, сколько же он летел с обрыва. Неужто так мало, а почудилось, будто долго-долго продолжался волшебный полёт. Тут вновь справа послышался свист. Ага, вон кто на меня глядит!

– Знаешь, Сварга, а я тоже был соколом и летал, вольно летал, как ты! – поделился своей радостью малец. Божеская птица наклонила гордую голову и на сей раз что-то проклекотала. Рарог вдруг понял её ответ, прозвучавший где-то в голове.

– Я ведаю, ты в самом деле Рарог, и мы с тобою отныне родичи.

– Чудно, так я тебя теперь разумею, как и дед Ведамир, так всегда будет?

– От тебя зависит.

– А где отец Ведамир? В избушке? Где ж ему ещё быть, – сам себе ответил отрок. – Тогда пойдём, обрадуем его, я ведь прошёл испытание? – Рарог выбрался из оврага и двинулся в сторону Священной рощи, срывая по пути белые корзинки порезника, слегка прожёвывая его и прикладывая к саднящим ранам на руках и челе. Отрок вновь и вновь переживал волшебный миг полёта. Душа и тело ещё дрожали от испытанного ликования, и волны радости, одна за другой, охватывали всё существо отрока. Вот и тропинка, ведущая к их жилищу. Как остро сегодня ощущаются звуки, запахи, какие яркие цветы и листва, будто омыты чистой студёной водою весеннего ливня.

Рарог вдруг остановился, настороженно поднял голову и глубоко потянул носом воздух. Точно, будто гарью потянуло, как есть гарью, такого запаха здесь не было никогда. Ах да, на днях огнищанин приходил к волхву, просил благословления на новую пашню. Они собирались лес общиной выжигать. Огнищанин и Ведамир поговорили тогда, что ветер как раз подходящий для такого дела.

– Погоди, Сварга, – снова замер юнец, – ветер-то, кажись, сменился, а ежели так, то… аккурат на Священную рощу гонит, беда! – уразумел Рарог, приглядевшись, куда клонятся кусты и деревья. Тревога охватила мальца. – Надобно поглядеть, что там! – и отрок побежал по тропе. С каждым шагом запах гари крепчал, вот уже потянулся и сизый дымок. Стали доноситься голоса людей и стук топоров. Вскоре он выбежал к огнищанам, которые неровной цепью растянулись справа и слева от поляны и торопливо рубили деревья, рыли землю, с тревогой поглядывая на густеющую впереди дымную завесу.

– А отец Ведамир тут? – спросил запыхавшийся отрок у одного из огнищан.

– Послали за ним! – громко ответил тот, продолжая споро орудовать заступом. Рарог тут же принялся помогать огнищанам валить деревья и оттаскивать их подальше от полоски перекопанной земли. Уже ощущалось приближение пожарища, слышен был дальний гул огня и громкие хлопки лопающихся от неимоверного жара деревьев. Из дымных клубов выбежали ещё несколько закопчённых огнищан, они с трудом удерживали исходящую рыданием, вырывавшуюся из их рук молодицу.

– Дитя у неё где-то подле ручья осталось, туда сейчас не пробиться!

– Подле ручья, это там, где гряда каменная и старая сухая липа? – уточнил Рарог, который за время учёбы у волхва исходил всю округу и знал в лесу каждый камень и каждую ложбинку.