Читать книгу - "Еврейский вопрос Ленину - Йоханан Петровский-Штерн"

В Житомире Мошко Бланк нашел все то, чего ему недоставало в Староконстантинове. В отличие от Староконстантинова Житомир никогда не был грязным, невыразительным местечком. Напротив, он был известен изумительными городскими ландшафтами. И в городе было сухо. Житомир раскинулся на живописных, из кварца и гранита, холмах вдоль р. Тетерев. Подобно Киеву, Минску и Вильно он был важным административным центром. Заложенный, возможно, еще во времена Киевской Руси, Житомир в прадавние времена стал воеводским центром Речи Посполитой. Городу было даровано Магдебургское право в середине XV в. В XVII в. Житомир стал центром польско-католического образования. После второго раздела Польши в 1793 г. российская государственная администрация подтвердила статус Житомира как центра Волынской губернии. Накануне войны с Наполеоном в городе побывал фельдмаршал Михаил Кутузов, а позднее генерал Петр Багратион.^[24]

С точки зрения приезжего из Санкт-Петербурга Житомир выглядел действительно провинциальным городом, но это был настоящий губернский центр. Здесь было все еще ощутимо польское присутствие. С начала XIX в. в городе появляются внушительные каменные здания: католическая семинария Св. Яна из Дуклы; величественное здание кафедрального собора Св. Софии, группа барочных зданий бернардинского монастыря. В начале XIX в. столичные власти приняли решение о том, чтобы разместить в Житомире несколько административных институтов, таких как губернский и уездный суды, городские службы, торговую управу, тюрьму, губернскую школу и магистрат. Для этих учреждений администрация к 20-м гг. объявила подряды на строительство и построила каменные здания в стиле русского классицизма. В 20–30-е гг. в центре города появляются великолепные каменные православные церкви в стиле русского барокко, включая Крестосвятительскую церковь. В XIX в. городские власти заказали постройку кирпичного здания для почтовой службы с постоялым двором, торговыми рядами, конюшней для извозчиков и помещениями для руководства почт.

Несмотря на старинные католические постройки и 43 мануфактуры, которыми все еще владели польские магнаты, Житомир был, безусловно, русским городом. Форменная одежда гражданских чиновников и мундиры военного гарнизона, то и дело мелькавшие на улицах города, наглядно свидетельствовали о присутствии здесь государственной бюрократии. В отличие от места предыдущего жительства Мошко Бланка, Житомир в 10-е гг. XIX в. был гораздо менее еврейским: евреи здесь составляли всего Уз населения. Также и торговцы-евреи не преобладали здесь, как в Староконстантинове, а насчитывали едва ли 25 % от всех торговцев Житомира.

Изо всех сил стремясь поддержать городское хозяйство и поспособствовать улучшению внешнего вида города, столичные власти строили здания и изыскивали всяческие способы привлечь состоятельных людей в Житомир — только чтобы ослабить влияние неуправляемого, неконтролируемого, чудовищного конкурента, который рос вширь и влияние которого в регионе было огромным: близлежащего города Бердичева. Расположенный в 40 верстах к югу от Житомира, Бердичев был в это время крупнейшим торговым центром черты, хотя он и оставался местечком — частновладельческим городом князя Матвея Радзивилла.

Чтобы поднять один город за счет другого, русская администрация подстрекала города к постоянному соперничеству, стравливая Житомир, с его административными институциями, и Бердичев, где не было ни торговой управы, ни магистрата. Более ста христианских и еврейских торговцев просили губернские и столичные власти учредить и в Бердичеве присутственные места. Они жаловались, что при любой малейшей надобности — решить ли налоговые вопросы, возобновить ли просроченные документы, испросить ли новые торговые сертификаты, получить ли разрешение на торговлю или участие в судебном процессе, — им приходилось тащиться в Житомир. Более тысячи торгующих евреев из Бердичева тратили в среднем около 10 руб. на поездку в Житомир, не считая расходов уже в самом Житомире, чтобы выправить нужный документ. Так что купцы и торговцы тратили на эти поездки до 20 000 руб. в год, и притом без всякой выгоды для своего города, а наоборот, в ущерб.^[25]

Столичные власти отвечали, что они конечно же заинтересованы в установлении дружеских отношений между двумя городами и что они ждут ответа житомирских евреев. А житомирцы ответили, что они, несомненно, потеряют, если Бердичев станет административно независимым. Тогда администрация, как и следовало ожидать в тяжбе частновладельческого местечка и казенного русского города, повернулась лицом к Житомиру и спиной к Бердичеву. И пока в течение нескольких лет продолжалась война двух городов, бюрократы из Санкт-Петербурга и Киева неявно потворствовали Житомиру. Бердичевские торговцы-евреи их не очень заботили, хотя те и приносили ежегодно 122 500 руб. серебром в городскую казну. Власти хотели и сохранить административный статус Житомира, и не потерять весомые взносы бердичевских евреев.

Такое положение вещей вынуждало зажиточных евреев бросать Бердичев и переезжать в Житомир. Так, туда перенесли свое дело Мошко Губерман и Яков Гальперин, еврейские банкиры Бердичева. Купец второй гильдии Вайншток, поставщик армии и откупщик акцизной водки, также осел в Житомире. Подобно Мошко Бланку из Староконстантинова в Житомир перебрался с семьей Пинхас Бромберг и здесь стал поставщиком большого военного госпиталя. К 1830 г. в Житомире уже было немало богатейших евреев, оказывавших услуги русской государственной бюрократии. Штатный врач Трахтенберг, из евреев, в течение 13 лет служил в житомирском магистрате, пока в 1833 г. местной администрацией не был получен приказ из Санкт-Петербурга избавиться от всех занимавших официальные посты нехристей.

Богатые еврейские предприниматели и гильдейские купцы стали арендаторами житомирских почт: Лейб Бродский поставил 72 лошади, Файфель Гишерман — 33, а Вениамин Ратнер — 28. Житомирские торговцы-евреи были так убеждены в приносимой ими государству пользе, что в 1828 г. они обратились с ходатайством к столичным властям, мол, чтобы их, полезных евреев, освободили от рекрутской повинности. Даже преступность в Житомире была «беловоротничковая»: здесь занимались подделкой российской серебряной монеты, делом трудным и требующим высокой квалификации; монеты делали из солдатских пуговиц, предпочитая это спокойное ремесло разбою и контрабанде.^[26]