Читать книгу - "Повседневная жизнь Голландии во времена Рембрандта - Анатолий Левандовский"

Каждый вечер, около десяти, дробь барабана созывала стражников на построение. Офицеры назначали патрули и распределяли снаряжение — фонари, трещотки, пики или алебарды. Иногда с патрулями в ночной обход отправлялись собаки. Дозор следовал по определенному маршруту. Медленным и тяжелым шагом стражники обходили пустынные улицы, набережные каналов, погруженные в темноту. В задачу патруля входило: сопровождать до дома заплутавших прохожих; задерживать всех, кто, нарушив предписания, передвигался без фонаря; подбирать пьяных; предупреждать горожан, неплотно закрывших свои окна или двери; ловить воров; следить за пожарной обстановкой в городе. Трещоткой подавали сигнал тревоги. В случае необходимости с ее помощью вызывали подкрепление из городской милиции. График дозоров менялся в зависимости от времени года и места несения службы. Так, зимой стражники возвращались в казармы в четыре утра.

Случалось, запоздалые горожане и студенты, нарвавшиеся на ночной дозор, отказывались подчиниться и оказывали ожесточенное сопротивление. К таким несознательным гражданам закон был весьма суров. «Как-то раз в Гааге один вполне добропорядочный горожанин в драке убил стражника. Ни заступничество влиятельных лиц, ни толстый кошелек не смогли спасти его от казни. В назидание другим ему отрубили голову», — пишет французский путешественник Париваль. Тем не менее стражники пользовались не менее дурной славой, чем полицейские. Грубые, продажные, предпочитавшие греться холодными зимними ночами в кабаках, вместо того чтобы патрулировать улицы, они подозревались даже в связях с грабителями, если не поджигателями.

В большинстве городов на крепостных башнях с горном в руках несли ночную вахту наблюдатели. Такая, казалось бы, излишняя мера предосторожности кажется сейчас странной, однако не стоит забывать, сколько опасностей для мирно спящего горожанина таила в себе темнота в те далекие времена. С наступлением сумерек любая угроза дому и его владельцам становилась особенно явной: пожар, ограбление, убийство, падение в канал, наконец, ведь у набережных не было парапетов. Отсюда — введение комендантского часа, принятие постановлений об общественном освещении, которых было все же недостаточно, чтобы обязать стражников и всех, кто имел право выходить из дому в вечерние часы, брать с собой зажженный фонарь или факел. Несмотря на принимаемые меры, вплоть до 1670 года заход солнца ввергал голландский город в кромешную темень, так как лунный свет не мог проникнуть в него из-за чрезвычайной тесноты улиц и раскидистых деревьев бульваров. Уже с XVI века предпринимались попытки найти более действенный способ борьбы с темнотой. Так, в Дордрехте городская ратуша, кордегардия и некоторые другие общественные здания освещались установленными в специальных нишах свечами, которых к 1600 году ежегодно ставилось 4266. В других местах использовали небольшие масляные лампы, которые крепили на углах муниципальных зданий и на въезде опасных мостов. В 1579 году трактирщикам Амстердама было приказано вывешивать такие лампы над дверьми своих заведений после десяти вечера. Об их законопослушности можно судить по тому, что в 1587 году властям пришлось еще раз обнародовать это предписание. Однако освещение, которого добились с таким трудом, было весьма скудным. В 1595 году муниципалитет потребовал, чтобы на фасаде каждого двенадцатого дома на железном крюке висел фонарь, и это было немедленно выполнено. Но фонарная свеча стоила денег, поэтому ее частенько «забывали» зажигать. В 1597 году пришлось набрать фонарщиков… и еще — сборщиков специального налога, предназначавшегося для оплаты услуг этих новых служащих. Тем не менее все усилия пропали даром из-за чисто технической проблемы — слабого свечения фонарей.

Эффективная система общественного освещения появилась наконец лишь в 1669 году, когда художник Ян ван дер Гейден представил на рассмотрение в муниципалитет Амстердама проект масляных ламп, специально приспособленных для улиц и предназначенных к массовой установке по всему городу. Это изобретение вызвало всплеск энтузиазма. Ван дер Гейден был удостоен звания «Инспектор общественных ламп» и принял управление городскими фонарщиками. С того момента каждый вечер фонарщики обходили улицы с лесенками и тряпками, которыми они вытирали запачканные маслом стекла ламп… В 1679 году город освещали 133 лампы, а через десять лет их насчитывалось уже 2400. Все лампы зажигались одновременно, а количество масла в них регулировалось в зависимости от долготы ночи. Примеру Амстердама последовали другие города. В 1678 году лампы Яна ван дер Гейдена были установлены в Гааге, в 1682 году — в Хорне. Что касается населенных пунктов меньшего значения, то об общественном освещении там не было слышно вплоть до конца XVII века.

Среди опасностей, возникавших с наступлением сумерек, была одна, которая не исчезла с решением проблемы освещения, а стала лишь более реальной — пожар. Для городов с преобладанием деревянных построек, невероятной теснотой улиц, а главное, примитивными средствами пожаротушения он становился самым страшным бедствием, которое только могло на них обрушиться. Любовь к иллюминациям, устраиваемым при помощи смолы на некоторых праздниках, привела к увеличению числа этих печальных происшествий. В 1665 году крестный ход в Рёрмонде послужил причиной пожара, опустошившего город; в 1667 году полностью сгорела деревушка Маркен, а еще раньше, в 1655 году, деревня Рейп. В 1651 году во время работ по строительству новой ратуши в Амстердаме при загадочных обстоятельствах загорелось уже частично разрушенное здание старой. Под порывами ветра огонь перебрался через площадь Дам и едва не охватил новые постройки. В результате этого происшествия погибла часть архивов и расплавилось большое количество серебряных монет, хранившихся в подвалах старой ратуши.

В народе воспринимали пожар как природное бедствие и видели в нем «карающую десницу Божию». Менее суеверные городские власти принимали все возможные меры для предотвращения пожаров и борьбы с ними. В Вормере, центре столь важной отрасли, как производство печенья, уже с 1604 года зажигали и гасили печи по сигналу, подаваемому с помощью особого колокола. В иное время готовить было запрещено. Повсеместно издавались постановления, предписывавшие строго определенные форму труб и материалы для их кладки. Во всех городах и большинстве деревень работали системы оповещения, вверенные заботам наблюдателей и ночных сторожей. Действовали они следующим образом: сторож вращал в обратную сторону свою трещотку, которая издавала легко распознаваемые заунывные звуки, а наблюдатель трубил в горн и вывешивал на башне зажженный фонарь, указывавший направление замеченных им языков пламени. По этому сигналу горожане спешно расхватывали пожарный инвентарь и бежали на борьбу с огнем. Относительная действенность этой системы основывалась на обилии средств пожаротушения и поддержании их в превосходном состоянии. В Лейдене городская пожарная команда располагала 12 лестницами, 400 факелами, 438 кожаными ведрами и двумя двадцатиметровыми морскими парусами, которые пропитывали водой и набрасывали на горящий дом. Кроме этого, в каждом квартале хранились четыре лестницы по 30 ступенек, две — по 23 и восемь — по 10, а также 400 факелов и два паруса. Владелец каждого дома, облагаемого налогом в размере от 1 до 30 гульденов, был обязан иметь ведро в хорошем состоянии. От дома с налогом от 30 до 200 гульденов выставлялась небольшая лестница, от 200 до 600 гульденов — две лестницы, а свыше 600 гульденов — две лестницы и ведро. Аналогичные правила распространялись и на мануфактуры. Пивоварня должна была иметь шесть ведер, ткацкая мастерская — четыре, пекарня — два. Ежегодно в апреле городские власти проводили инспекцию этого снаряжения: каждый горожанин, стоя возле дверей своего дома, демонстрировал положенное количество ведер и лестниц. Инспекторы медленно обходили улицы, дотошно осматривая выставленный инвентарь… Подобная схема организации пожарной безопасности существовала с более или менее незначительными отклонениями во всех городах. Небезызвестный Ян ван дер Гейден, отличившись на поприще городского освещения, достиг не меньших успехов в борьбе с его «побочными эффектами». После чудовищного пожара 12 января 1673 года, поглотившего канатное производство при адмиралтействе Амстердама, он получил одобрение муниципалитета на собственное изобретение, представлявшее из себя шприцевой насос, к которому вода подавалась по трубопроводу. Из этого насоса можно было поливать мощной струей воды в руку толщиной даже самые высокие здания.