Читать книгу - ""Тигры" в снегу. Мемуары танкового аса - Альфред Руббель"

Генерал-лейтенант Херманн Гот командовал 3-й танковой группой, в которой 12-я танковая дивизия воевала до октября 1941 года.

После этого 3-й танковой группой командовал генерал-лейтенант Георг-Ханс Райнхардт. Оба генерала были опытными полководцами и были награждены высокими наградами.

Советская армия в первые месяцы русской кампании потеряла большое количество танков. На фотографии выведенные из строя русские танки типа Т-26.

Вернемся к воскресенью 22 июня. Мы провели ночь в наших танках или прямо возле них, с караульными и заряженным оружием. Роту отделили от первого и второго обозов и забрали колесные машины. Наступило утро, в 3.30 началось наступление. В группе армий «Центр» наша 12-я танковая дивизия сначала была резервом. Она составляла, вместе с 7-й и 19-й танковыми дивизиями и еще четырьмя моторизованными дивизиями, 3-ю танковую группу, которой командовал генерал-полковник Гот. 3-я танковая группа и 9-я армия под командованием Штраусса с восемью пехотными дивизиями имели задачу, быстро продвигаясь, обойти и окружить 3-ю и 10-ю Красные армии. Быстрые немецкие соединения должны были продвинуться как можно дальше на восток, потом развернуться на запад и окружить русских в глубине их территории, а оставшиеся сзади пехотные соединения — уничтожить окруженные части.

Артиллерию мы практически не замечали. Она должна была быть далеко от нас, вдалеке мы слышали разрывы снарядов. Иногда мы видели небольшие группы самолетов, летевшие на восток. Сначала казалось, что война нас избегает. В первые дни, я не знаю, сколько дней, мы не имели соприкосновения с врагом. Инженерных сооружений, таких как полевые позиции, минные поля или противотанковые рвы, мы не видели. Ударов русских резервов тоже не было, это указывало на то, что первая цель — разгром стоящих в Белоруссии русских сил — была достигнута.

После встречи с первыми русскими танками Т-34 (здесь на фотографии) немецким танкистам стало ясно, что их техническое отставание они могут компенсировать только лучшей тактикой и лучшим командованием.

Бронирование Т-34 под углами позволяло снарядам рикошетировать. Простая ходовая часть с широкими гусеницами делала танк очень быстрым и очень проходимым. С его эффективной 7,62-сантиметровой пушкой до середины 1942 года он был лучше вооружен, чем любой немецкий танк.

Мы, 3-й батальон, следовали за передовыми дивизиями, предположительно за 19-й танковой дивизией. Наша дорога шла по сувалкинскому выступу, затем на севере по Литве, которую оккупировал СССР До переправы через Мемель (по-литовски Немунас) у Олиты с врагом мы не встречались. Там были только приграничные бои. К сожалению, на второй или третий день у нашего танка сломалась коробка передач. Как это было принято в танковых войсках, командир роты пересел в другой танк, а наш оставил стоять. Мы надеялись, что нас скоро отвезут в мастерскую, но это заняло некоторое время. Мы стояли одни в бескрайних полях и очень боялись, что на нас нападут русские, выходящие из окружения. Наконец приехал эвакуатор. Мы пересекли Мемель у Меркена и приехали в мастерскую, я думаю, что она находилась около Лиды. Наш полк был в бою далеко впереди. Здесь было очень небезопасно, рассеянные русские, не только бегущие, но и воюющие, были повсюду. Встречи с врагом теперь происходили чаще. Деревня, в которой находилась мастерская, строго охранялась. Разведывательные отряды искали русских солдат. Там я был свидетелем ужасного события — у церковной стены были расстреляны трое русских партизан.

Наш танк скоро отремонтировали, и мы поехали на восток к нашей роте. Командир нашего танка, унтер-офицер, о котором мы с самого начала были не самого высокого мнения, все время затягивал наше возвращение в роту. Ему было страшно, он описывал нам свой опыт из французской кампании и рассказывал про ужасы войны. Он действительно пытался склонить нас к саботажу и возвращению танка в мастерскую с новыми повреждениями. Но он нас не разжалобил, и делать это мы отказались. Наконец мы догнали нашу роту, это было уже недалеко от Минска, там удался прорыв через укрепления на старой русской границе. Эти укрепления не сыграли для русских большой роли. Там не было тяжелых боев, потому что русские войска были дезорганизованы. Все это закончилось закрытием котла у Белостока и Минска.

Танк IV 12-й танковой дивизии въезжает в сильно разрушенный русский город. Командир в командирской башенке подвергался особенной опасности быть застреленным одним из многочисленных русских снайперов.

Столб дыма на горизонте говорит об идущем бое или о воздушном налете.

За первые шесть месяцев русской кампании в плен были взяты более трех миллионов русских солдат.