Читать книгу - "Пушка Ньютона - Грегори Киз"

– Вот для того чтобы газеты летали через океан, – произнес Бен, потрясая красным увесистым томом, – я и читаю Ньютона.

– Надо же, Бен, какое совпадение. Ты просто взял и вытянул счастливый билет, – рассуждал Джон, пока они возвращались обратной дорогой на Квин-стрит.

– Да нет здесь, Джон, никакого совпадения, – самодовольно ответил Бен. – Просто мне случайно стало известно, что один уважаемый в нашем городе человек написал письмо Николасу Буну, в котором сообщал, что если эта книга будет заказана, то ее высоко и по достоинству оценят в Бостоне, а следовательно – тут же ее и купят.

– Но откуда ты узнал про письмо и про то, что в нем написано?

Бен хитро улыбнулся:

– Так я же сам его написал, – ответил он.

Бен знал, если дверь печатни открыта, значит, нужно готовиться к неприятностям. Дверь была открыта, стало быть, Джеймс вернулся раньше, чем Бен предполагал.

– А, явился, – сердито заворчал Джеймс, когда Бен переступил порог печатни.

– Я… – начал было Бен, но, взглянув на лицо Джеймса, тут же закрыл рот и положил книгу на стоявшую рядом лавку.

– Я думал, ты набираешь шрифт, – продолжал Джеймс, но уже более спокойно.

– Как раз собирался этим заняться, – произнес Бен. – Я вышел ненадолго, просто прогуляться.

– Ну конечно, просто прогуляться. И куда же ты ходил гулять в такое время? Опять на пристань, красивыми кораблями любоваться?

– Сегодня нет, – ответил Бен.

– Понимаю. Так вот, я еще раз повторяю, братец, что тоже люблю смотреть, как волна набегает на берег. Но давай не будем при этом забывать, что между нами, как между хозяином и его учеником, подписан договор, и этот договор засвидетельствовали наш отец и Господь Бог.

– Я не забываю. – Ответ прозвучал так слабо и неубедительно, как будто Бен лежал под тяжелым железным прессом. Почти каждый день он думал о том, как бы разорвать этот ненавистный контракт.

– Вот и ладно, – сказал Джеймс. Он тяжело опустился на дубовый стул. Обойдясь без гребня, причесал взъерошенные темно-рыжие волосы пальцами, испачканными типографской краской.

– У меня тоже есть сердце, Бен. Я не жестокий человек и не хочу им быть. Но отец научил нас различать, что хорошо, а что плохо, и он возложил на меня заботу о тебе. Я думаю, ты понимаешь, о чем я говорю.

Бен потупил глаза, сдерживая возражения.

– Я прямо сейчас наберу этот шрифт, – пробормотал он.

– Сейчас спешить уже ни к чему. Ты наберешь шрифт, когда я тебе скажу. – Джеймс сцепил пальцы в замок. – У отца нас было семнадцать, Бенджамин. Семнадцать! И он всех поставил на ноги. Отец заслужил, чтобы его бремя стало чуть легче, особенно сейчас, когда дела его идут не очень хорошо. И я не потерплю, чтобы ты бегал к нему со своим нытьем и жалобами.

– Пока что это не я, а ты расстраиваешь отца и вызываешь у него беспокойство! – с сарказмом, неожиданно для себя выпалил Бен. – Это ты все время споришь с ним. Как вчера вечером, например. Ты в глаза назвал его трусом только за то, что его смущают все эти философские новшества, и в особенности новые пушки. Я просто уверен, что в глубине души ты такой же почтительный, как и Исаак!

– Бен, – угрожающе произнес Джеймс.

– Единственное, чего ты боишься, так это чтобы отец не узнал, что ты меня бьешь!

– Да отец и сам любил побаловать нас розгами в назидание, – проворчал Джеймс. – Хотя, мне кажется, одного ребенка он все же испортил.

У Бена кровь бросилась в лицо.

– Ты только и знаешь, что упрекать меня этим, – огрызнулся он.

– Избавь меня от прописных истин, которые ты вычитываешь из своих дурацких книжек, – устало попросил Джеймс. – Ты всегда был его любимчиком. Мы все это знаем и не обижаемся. Но участь взять тебя в подмастерья выпала не кому-нибудь, а именно мне. Так что веди себя тихо и не беспокой отца. Как бы он тебя ни защищал и что бы ни говорил мне, на девять лет ты у меня в подчинении, и, видит Бог, к концу этого срока я сделаю из тебя достойного человека и печатника.

Бен сжал зубы, чтобы не отпустить еще какой-нибудь колкости в адрес старшего брата. Тот внимательно наблюдал за ним, ожидая от Бена покаяния, ведь Бен уже был сегодня однажды бит.

– В любом случае, – продолжал Джеймс, – ты хорошо отдохнул днем, значит, ночью придется потрудиться. Я жду еще один номер «Меркурия», который должен прийти на эфирограф. Ты останешься и примешь его. И что бы ты там ни припас для чтения, придется тебе вернуть это непрочитанным. – Джеймс скривил губы и продолжал: – Интересно, что сказал бы отец по поводу твоей привычки воровать книги? – Он ткнул пальцем в сторону принесенных Беном «Начал».

– Я не ворую… – обозлился Бен.

– Ну а как это, по-твоему, называется? Ты же печатник, Бен, ну или пока что только учишься этому делу. Так скажи мне, из чего складывается доход печатника?

– Доход образуется от продажи того, что мы напечатаем, – ответил Бен.

– От продажи какого объема из того, что мы напечатаем? – напирал Джеймс.

– Как можно большего, – ответил Бен.

– Вот именно. А сколько мы сможем продать, если мой подмастерье пустит гулять по городу копию каждого напечатанного листа?

– Я понял, к чему ты клонишь. Но все же я не крал этой книги, я взял ее на время. И верну потом.

– А все умные мысли, что ты там вычитаешь, тоже вернешь?

– Но у меня нет денег, чтобы покупать такие книги, – защищался Бен. – Если бы я не вычитывал из этих книг о всяких полезных научных штуках, то у тебя никогда бы не было столь успешного дела, которым ты так доволен… – Он замолчал на полуслове, поскольку Джеймс вскочил со стула. Рукава его рубашки были закатаны, и Бен видел, как на руках брата угрожающе напряглись мышцы. Бен закрыл глаза, приготовившись принять удар. Но удара не последовало, а Джеймс все стоял – так близко, что Бен чувствовал кисловатый запах эля в его дыхании.

– Открой глаза, братишка, – велел Джеймс.

Бен повиновался. Джеймс смотрел на него сверху вниз с каким-то странным выражением на лице, оно не было похоже на привычную ярость.

– Зачем ты меня все время злишь? Почему твой рот открывается только затем, чтобы говорить гадости?

«Это ты всегда говоришь гадости, когда споришь с отцом», – подумал про себя Бен. «Это ты всех злишь».

– Я не знаю, – вслух сказал он. А про себя: «Уж слишком легко тебя разозлить».

– Тебе пришла в голову удачная мысль насчет эфирографа, Бен. Я признаю это. Но эта мысль и мне бы пришла в голову, только, может, чуть позже. У меня забот по горло и нет времени на праздные размышления, как у тебя. Запомни, это моя, а не твоя голова болит, когда нужно платить по счетам. И счета оплачиваются, потому что мы печатаем. Наша схема себя пока что оправдывает. И я уверен, в Бостоне мы первыми начнем печатать «Меркурий» день в день. Но знай, что остальные тут же начнут делать то же самое. Поэтому мы должны быть готовы тотчас предложить что-то новое.