Читать книгу - "Спутники Волкодава - Павел Молитвин"

— Хм! Вот уж не думал, что тебя так проймет… Впрочем, когда я сюда первый раз попал, тоже рот от изумления закрыть не мог, ожидал-то совсем иное увидеть.

— Это само собой, но меня размеры поражают! Ведь наш-то Аланиол меньше! Я, кстати, давно хотел спросить: как это получилось, что Врата словно по заказу около таких больших городов оказались, а не где-нибудь в чистом поле?

— Объяснений этому много разных существует, но если все «божественные» версии отбросить, поскольку они все равно мало что проясняют, останется вот какая простенькая догадка. Образовались-то эти Врата — как и почему, лучше и не спрашивай, все равно ответить не смогу — в чистом, как ты говоришь, поле, то есть среди тех самых утесов, где и сейчас людей днем с огнем не сыскать, потому что воды там нет и жить нечем. А когда нашли их, потянулись к ним толпы паломников, лучшей жизни возжаждавших. Особенно во время войн, смут и мятежей, здешнюю Аррантиаду сотрясавших, много их было. И часть из паломников, как заведено, прошла через Врата в наш мир, а часть тут осталась. Шли, как ты понимаешь, семьями — с детьми, стариками, родственниками и друзьями, — и даже из тех, кого Врата пропустили, многие назад вынуждены были вернуться, чтобы с близкими не расставаться, товарищей не бросать. А поскольку с миром этим они вроде бы уже распрощались и идти им отсюда было некуда, селиться от Врат вернувшиеся стали неподалеку, где место получше сыскать сумели. Может, кто думал: сам не сподобился, так хоть дети сумеют в Верхний мир попасть. И чьи-то дети, наверно, попали, но навсегда с родными порывать не захотели и у нас, наверху значит, неподалеку от Врат обосновались. Вот два города и выросли, а потом совместными усилиями горожане на месте Врат храм возвели, чтобы как-то проход обозначить. Так ли на самом деле все было, сказать трудно: летописей Врат никто не ведет, а магов и мудрецов не столько появление городов возле них, сколько свойства самого прохода между мирами интересуют.

— Стало быть, этот Аланиол больше нашего из-за не прошедших в Верхний мир оказался? Но ведь не может весь этот город из грешников или их близких состоять?

— Вероятно, я не совсем точно выразился, — терпеливо сказал Хрис. — Большинство живущих здесь ныне ничего про Врата не знает, а те, кому о них известно, вовсе не жаждут воспользоваться ими и попасть в наш мир.

— Да как же такую тайну сохранить можно? Здоровенный храм около города стоит — не монетка, чай, за щекой не спрячешь! И как это кто-то в Светлый мир попасть не желает? Тут ты что-то путаешь!

— Я путаю? — Странник сочувственно улыбнулся и снисходительно похлопал Эвриха по плечу. — Если б молодость знала, если б старость могла… Обрати когда-нибудь внимание: человек умудренный жизнью, как правило, ищет ошибку в своих словах и делах, и лишь самоуверенные юнцы — в чужих.

Заметив, как вытянулось у Эвриха лицо, Хрис громко расхохотался и ткнул приятеля кулаком под ребра:

— Ладно, не обижайся и не бери в голову. Это я так, к слову. А если говорить серьезно, то мир этот, когда в нем не свирепствуют мор, глад или войны, не так уж плох и его обитателей вполне устраивает. Потому-то они про Врата до поры до времени и не вспоминают. Тайны из их существования никто, конечно, не делает, да что о них говорить, коли людям они пока без надобности? Ведь это ты мир наш «Светлым» называешь, а тут его нередко «пресным» или «бесцветным» зовут. Чему ты удивляешься? Все же зависит от того, кто и когда говорит, люди-то не по одной мерке сшиты. Опять же, если тишь да гладь — одно дело, а разразись война — по-другому многие запоют. Сам посуди: от своей земли, своего дома, дела, друзей кто без особых причин в бега пустится?

— Но попробовать Врата пройти, на безгрешность себя проверить — интересно же?

— А вдруг грешен? А не лучше ли соседа или, например, префекта на безгрешность проверить?

— Здорово! — восхитился Эврих, замедляя шаг. — Вот это мысль! Нам бы в Фед такие Врата!

— Вот-вот. Чтобы подобные мысли ни у кого не возникали, о Вратах этих такие жуткие байки тут рассказывают, что на ночь глядя лучше не слушать.

— Наверно, никто и не слушает, правду от лжи при желании отличить нетрудно.

— Э нет, охотники до небылиц всегда найдутся, да и в сказках, которые про Врата ходят, какое-то зерно истины в самом деле есть. Об этом, однако, мы лучше как-нибудь в другой раз поговорим, ибо цель наша близка. Слышишь шум? Держи свой кошель обеими руками, это гудит базар! А базар Нижнего Аланиола — это чудо, подобного которому в нашем мире не увидишь, поверь мне.

Слова эти показались Эвриху кощунственными, но едва он ступил на базарную площадь, как до него дошло, что имел в виду Хрис, и чем дальше они шли, тем больше он убеждался, что так оно на самом деле и есть. Колоссальная площадь была заполнена навесами, палатками, шатрами и лоточниками. Здесь продавали, клянчили и воровали люди всех возрастов и любого цвета кожи. Рыбные, мясные, овощные и гончарные ряды соседствовали с ковровыми, ювелирными, невольничьими и лошадными рядами. Продавцы муки, вина, шорники, медники, бортники, бочары, угольщики и солевары были перемешаны, залиты солнцем и потом, приправлены водоносами, нищими и стражниками, сдобрены гадалками, калеками и знахарями и явлены миру, а дабы чудовищная эта окрошка не показалась чересчур острой, разбавлена она была многосотенной, если не многотысячной, толпой покупателей. Именно так воспринял базар Эврих, у которого от многолюдного гама и чудовищного букета, образованного невообразимым смешением запахов, мгновенно заломило в висках. Радость, боль, богатство, нищета, смрад испражнений и ароматы цветов переплетались столь причудливо и казались столь неразрывно связанными, что юноша почувствовал себя оглушенным и ослепленным и вынужден был согласиться: такого он в Верхнем мире действительно увидеть не мог. И безусловно, плохим открывшееся перед ним зрелище назвать было нельзя. Хрис был тысячу раз прав — это был иной мир, и, прислушиваясь, принюхиваясь, приглядываясь к нему, легко было представить, что тому, кто родился и жил около такого вот базара, тому, кто многие годы был его частицей — покупал и продавал на нем, рынок Верхнего Аланиола, не говоря уже у рынке Феда, показался бы нестерпимо пресным, блеклым и скучным…

— Держись около меня, здесь ничего не стоит потеряться! — крикнул Хрис в самое ухо Эвриху. — Я хочу сделать кое-какие закупки, и следить за тобой мне будет недосуг. Вроде бы не так давно здесь был, а уже успел отвыкнуть…

— О Всеблагой Отец Созидатель, и вы, Боги Небесной Горы! Да разве к этому можно привыкнуть! — простонал юноша, проталкиваясь вслед за Хрисом к рядам оружейников. — Тут не то что торговать или покупки делать, дышать и то трудно!

— Надо было тебя предупредить, чтобы взапас надышался. Да без толку, все равно бы не послушался, не поверил, — прохрипел Хрис и, ткнув пальцем в невзрачный на вид нож с длинным широким лезвием, спросил у бородатого купчины: — Сколько хочешь за три дюжины, почтеннейший?

Купчина, окинув Странника испытующим взглядом, назвал цену, но на этот раз Эврих, с удовольствием наблюдавший обычно за тем, как уважительно, красиво и со знанием дела торгуется Хрис, не нашел в себе душевных сил прислушиваться к разговору. Мысль его, помимо воли, зацепилась за слова Странника о том, что, даже если бы тот предупредил о том, что представляет из себя базар Нижнего Аланиола, он бы не поверил. Поверить-то, может, и поверил бы, но не понял и потому загодя «надышаться» и правда не сумел. Ведь и Непра, и Хрис немало рассказывали о Нижнем мире, да что толку? Пока собственными глазами не увидел…