Читать книгу - "Ледяной клинок - Дмитрий Казаков"

Оказавшись на ровном месте, у самой воды, проверил, не разорвана ли где одежда. Отряхнулся и торопливо зашагал вдоль кромки воды. Через пару миль тропинка свернула вправо и, поднявшись по косогору, вывела к городскому району, известному как Мокрая плешь.

Обитали тут рыбаки. Их небольшие домики беспорядочно теснились вдоль берега до самой городской стены. Там и сям виднелись сушащиеся на кольях сети. Вопя и визжа, бегали дети, из труб поднимались дымки, и над всем витал неистребимый запах рыбьих потрохов.

Рыжий, ощутив его, забеспокоился и начал дергать хвостом.

Олен прошел между домиками, выбрался на узкую канаву, гордо именующуюся главной улицей Мокрой плеши. Пока шагал по ней, ему и оцилану достался не один десяток полных изумления взглядов.

Чужаки сюда забредали не часто, а уж таких котов в Безарионе не видел никто.

Городская стена показалась впереди, когда солнце на треть погрузилось в море. Олен ускорил шаг – еще не хватало опоздать к закрытию ворот и провести всю ночь в городе.

– Оп-па… – только и смог сказать, увидев распахнутые створки.

Эти ворота именовались Морскими, через них мало кто ездил, и поэтому охраняли их спустя рукава. Но сейчас доблестные стражники, призванные беречь покой Безариона, были самым ужасным образом пьяны. Десятник сидел, прислонившись спиной к караулке, и силился поднять съехавший на лицо круглый шлем. Один из его подчиненных спал на земле, двое других бродили кругами, заливисто хохоча.

– Выпьем еще! – провозгласил десятник, совладав, наконец, с непокорной амуницией. – Эй, ты, как тебя… ари Хайс… наливай!

– Один момент… – из караулки, шатаясь, выбрался высокий мужчина в одежде таристера и с мечом на боку. – Для меня… ик, большая честь… угостить смелых воинов… ик, братьев по оружию…

Под мышкой таристер держал глиняную бутыль, заткнутую сургучной пробкой. На богатом торлаке с бело-синим гербом виднелись мокрые пятна, а светлые волосы торчали дыбом.

– Эх, гуляем… – таристер отшиб горлышко одним ударом и протянул бутыль десятнику, а Олен с удивлением подумал, что где-то видел обладателя герба. Но вот где именно, не смог вспомнить.

– Да… – десятник сделал несколько глотков, голова его упала на грудь, и раздался сочный храп.

– Слабаки… – таристер выдернул сосуд из руки собутыльника. – Эх, разве так пьют? Ой, бочонки и кружечки, удалые подружечки… эх, ты доля солдатская и неволя кабацкая…

Пошатываясь, он ушел в караулку. Некоторое время изнутри доносилась песня, а затем и она стихла.

– Как удачно, – проговорил Олен, посмотрев на обеспокоенного чем-то Рыжего и дернув себя за ухо, – надо идти, пока не явился какой-нибудь сотник с проверкой.

К воротам зашагал неспешно, с нарочитой ленцой. Один из хохочущих стражников заметил его, выпучил красные и совершенно безумные глаза.

– А ну… это, стой раз-два… ты кто таков? – говорить пьянице удавалось с трудом, лицо его при каждом слове перекашивало от усилий.

– Я иду мимо, – сказал Олен. – Собираюсь покинуть Безарион.

– А… да, конечно… – стражник задумался, вспоминая, что ему надлежит делать дальше, а через мгновение забыл про Олена. Заковылял в сторону все еще смеявшегося приятеля и они, обнявшись, затянули какую-то невразумительную песню. А Олен вместе с Рыжим прошел через ворота и повернул направо, чтобы обойти город по широкой дуге и ближе к утру добраться до постоялого двора в Лидене.

А из караулки уверенной походкой вышел человек в заляпанной вином и жиром одежде таристера. Посмотрел вслед Олену на удивление светлыми, почти белыми глазами и на бледных губах его появилась улыбка.

Очень холодная, ледяная.