Читать книгу - "Академия пяти стихий. Искушение - Ирина Матлак"

Час пролетел незаметно. Практически все это время они молчали, лишь изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами. Не обращая внимания на Никины возражения, Грэм упорно продолжал собственноручно давать ей противоядие, твердя при этом, что ей необходим полный покой. Хотя она возмущалась и чувствовала себя при этом неловко, глубоко в душе ей было приятно. Она уже и не помнила, когда в последний раз кто-то о ней так заботился.

В последние годы, когда Ника болела, ей даже некого было попросить сходить в аптеку за лекарствами, а уж о том, чтобы кто-то с нею сидел, и речи не шло. Друзья обычно были заняты на работе или на учебе, а мать пропадала в вечных командировках.

В момент, когда Ника выпила последнюю дозу нейтрализатора, из ванной комнаты донеслись какие-то странные звуки. Грэм с Никой синхронно посмотрели в ту сторону, и в эту же секунду звук повторился — кто-то громко и настойчиво скребся в дверь с той стороны.

— Барсик! — воскликнула Ника, внезапно вспомнив, что так и не выпустила бедное животное.

Она резко подскочила с кровати, но тут же была возвращена лордом Грэмом обратно.

— Тебе еще десять минут спокойно лежать! — недовольно произнес тот, сам идя к источнику шума.

Он открыл дверь, и из ванной тут же выскочил рыжий котяра, моментально бросившийся к Нике.

— Это и есть тот самый кот, за которого так радела наша леди? — спросил лорд, сопровождая Барсика заинтересованным взглядом.

Ника кивнула, а зверь в это время, подойдя к кровати, на которой она сидела, вновь ощетинился. Девушка перевела взгляд с Барсика на валяющийся рядом пельмень, а затем снова посмотрела на кота.

— Ты знал… — потрясенно выдохнула она, не в силах в это поверить. — Ты знал, что еда отравлена!

Заметив недоумение, промелькнувшее на лице Грэма, Ника рассказала ему о странном поведении питомца, когда она внесла в комнату поднос с обедом. Она всегда знала, что животные гораздо более чувствительны к запахам, чем люди, но даже не представляла насколько. Больше всего ее поражало то, что Барсик пытался выбить еду у нее из рук. Он что, настолько разумен?

— У животных хорошо развита интуиция, и они очень чувствительны, — практически дословно повторил мысли Ники Грэм.

Неожиданно для Ники он взял Барсика на руки и почесал его за ухом. Вначале кот напрягся и выпустил когти, но после, ощутив, что от лорда не исходит никакой опасности, расслабился и довольно замурлыкал.

Ника от этой картины едва не уронила челюсть. Грэм, гладящий кота и при этом довольно улыбающийся, казался чем-то нереальным. Даже не верилось, что это тот самый человек, который буквально несколько часов назад проводил на кухне и в комнате обыск.

— Молодец… как его там?

— Барсик, — подсказала Ника.

— Молодец, Барсик, — похвалил Грэм, продолжая гладить разомлевшую от восторга животину.

Только теперь Ника до конца осознала, что, по сути, кот действительно спас ей жизнь, как бы невероятно это ни звучало. Если бы не его выходка, до появления декана она бы успела выпить не только чай, но и съесть целую тарелку пельменей.

Когда Грэм опустил донельзя довольного кота на пол, дверь в комнату резко распахнулась и в проеме показалась Вивиан Сойледж, за спиной которой стоял Рик. Элементаль, не изменяя себе, оставался абсолютно бесстрастным, а вот студентка выглядела до того напуганной и потерянной, что казалось — она вот-вот упадет в обморок. На ее заплаканном лице блестели влажные припухшие глаза, щеки раскраснелись, а нижняя губа нервно подрагивала — Сойледж едва сдерживалась от того, чтобы снова не разрыдаться.

Увидев вошедших, декан моментально переменился, став похожим на того лорда Грэма, которого все знали и боялись. Рик подтолкнул Вивиан вперед, и она, сделав несколько неловких шагов, нерешительно замерла посреди комнаты.

Взглядом лорд буквально пригвоздил ее к полу, и Сойледж, боязливо втянув голову в плечи, громко всхлипнула. Всегда собранная, надменная и даже стервозная, сейчас она была абсолютно раздавлена, и видеть ее в таком состоянии было непривычно.

— Ты добавила в еду яд, собираясь отравить однокурсницу, — с леденящим душу спокойствием констатировал Грэм. — На что ты рассчитывала? Остаться незамеченной элементалем?

Ответа не последовало, и обманчивое спокойствие лорда сменилось ничем не прикрытой яростью:

— Зачем, дарх возьми, ты это сделала?! Ты понимаешь, что теперь можешь отправиться прямиком в тюрьму?!

Вивиан еще раз громко всхлипнула, затем на секунду замолкла, а после упала на пол и затряслась в громких рыданиях.

— Я-а не хотела! Это все она-а… — сквозь слезы произнесла адептка. — Не з-знаю, почему я на это согласилась!

Сойледж подняла на Нику безумные глаза и судорожно проговорила:

— Н-ненавижу тебя! Ненавижу! Но убивать не хотела… клянусь!

Она вновь разразилась рыданиями, и из ее сумбурной речи больше не удалось разобрать ни слова. Не выдержав, Грэм подошел к Вивиан, одним рывком поднял с пола и, поймав ее взгляд, принялся считывать мысли. Да, это было незаконно, но в сложившихся обстоятельствах церемониться с ней лорд не собирался. От вторжения в сознание Сойледж испытала боль и попыталась вырваться, но Грэм собирался довести начатое до конца. Это был неприятный, но единственно действенный способ узнать всю правду.

С каждой секундой Грэм становился все мрачнее и мрачнее, а когда считал всю нужную информацию, выражение его лица и вовсе не поддавалось никакому описанию. Казалось, лорд был готов метать гром и молнии и сейчас сдерживался из последних сил.

— Отведи ее в лазарет, — велел он Рику, кивнув на вновь осевшую на пол Вивиан.

Не став ничего уточнять, элементаль кивнул и помог ей подняться. Через несколько мгновений они ушли, и когда за ними захлопнулась дверь, в комнате повисла гробовая тишина. Видя, что Грэм находится на грани бешенства, расспрашивать его Ника не спешила.

Лорд подошел к окну, оказавшись к Нике спиной, и несколько раз глубоко вздохнул. С минуту он стоял, не шелохнувшись, и Ника чувствовала, что в это время он пытался совладать с захлестнувшими его эмоциями.

Когда ему это удалось, Грэм обернулся и с расстановкой произнес:

— Сойледж подвергалась ментальному воздействию. Ее неприязнью к тебе воспользовались и сделали внушение. Менталисты, да и эмпаты, неплохо поработали.

Сказать, что Ника была поражена, — это не сказать ровным счетом ничего:

— Но зачем? Зачем кому-то внушать ей меня убить? Кому я могу мешать?!

Грэм ответил не сразу. Его взгляд, направленный на Нику, выражал множество чувств, среди которых неожиданно промелькнула… вина.

— Мне следовало раньше об этом догадаться, — сокрушенно произнес он. — Но я даже предположить не мог, что она на это способна!

Только сейчас в памяти Грэма всплыли слова бывшей любовницы, брошенные в последнюю их встречу.