Читать книгу - "На осколках гордости - Ольга Савченя"

Я остановилась и закрыла глаза. Пару раз глубоко вдохнула и выдохнула, а затем сорвалась с места, оставляя Кейела позади. Внутри все дрожало от обиды и осознания очередной ошибки. Как ее исправить? И куда идти?

Кейел догнал меня, когда я застыла на возвышенности дороги и рассматривала огромный белоснежный город, окутанный сумерками.

— Накинь.

Продолжая путь, Вольный швырнул какую-то темную тряпку мне в руки. Я развернула куртку с глубоким капюшоном. Потерев метку на щеке, уселась прямо на пыльную, нагретую за день брусчатку и закусила губу. В голове звенела пустота. Даже воспоминания отказывались задерживаться надолго. Кейел остановился, посмотрел на меня немного и молча отправился дальше. С трудом поднявшись, я побрела следом, но старалась держаться отдаленно.

К городским стенам приблизились в густых сумерках. Стража не показалась на воротах, но я все равно не стала рисковать и догнала Вольного. Шли рядом, но даже взглядами не перекинулись. Мне не удавалось заглушить обиду, хоть я и вспоминала все, через что мы неоднократно прошли. Дать ему очередной шанс оправдаться? Как будто меня кто-то об этом просит. Возникает ощущение, будто я ему опять помешала и только путаюсь под ногами.

Улицы обители я рассматривала лениво. Из-под капюшона скользила равнодушным взглядом по белому камню высоких домов. Взор выхватывал узкие окна, в которых сияли духи и шевелились силуэты жильцов. Повсюду были выставлены и вывешены глиняные горшки с цветами. На каждом шагу попадались скамейки, спрятанные то в тени тентов, то под раскидистыми деревьями. У фонтанов и на лужайках сидела молодежь. Шум и гам доносились отовсюду: музыка играла в кабаках, громкий смех долетал со стороны помостов, освещенных духами, от прохожих слышались обрывки фраз на разных языках.

Кейел обошел Тоджа, свернул с главной дороги, и я вынужденно поплелась за ним. А куда еще идти и где искать ребят в такое время суток? Вскоре он притормозил и дождался, когда я поравняюсь с ними. Теперь нас разделял ящер. Судя по всему, Вольный тоже не горит желанием видеть меня.

На узкой улочке стихали голоса и словно темнело быстрее, а цветочный запах приобретал несочетаемые с ним оттенки сырости, кислой гнили и тухлятины. Я разглядывала закоулки, присматривалась к плотно закрытым дверям и калиткам. Затем последовал новый поворот. Чем дальше мы уходили от городских ворот, тем хуже становились дороги. Вскоре от аккуратной брусчатки остался лишь щебень, а после и его утрамбованная насыпь истончилась, превращаясь в ухабистую, хорошо утоптанную поверхность земли. Разбитые телеги, деревянные бочки и прогнившие ящики кучей хлама стояли под обшарпанными, грязными городскими стенами. Темный бугор лежал под кустом. Зашевелился, когда мы проходили мимо. Я невольно отступила, натягивая капюшон на лицо ниже и разглядывая бродягу-фангра под ворохом дырявых тряпок. А может, не бродяга — просто пьяный в стельку.

По широкой, разбитой улице менее улыбчивый народ передвигался в тени деревянных домов. Были и храбрецы, толпившиеся на открытых участках. В таких компаниях в основном слышался мужской хохот, но мелькали и фигуры девушек, одетых в практичную одежду. На сильных бедрах показательно виднелось оружие. Значит, Кейел привел меня в квартал низших, где в основном ошиваются наемники. Я обходила грязь, но при этом старалась идти так, чтобы не попадаться на глаза посторонним. За Тоджем было удобно скрываться — если в нашу сторону и смотрели, то внимание приковывалось в основном к опасному ящеру, а после к его хозяину.

Деревянная калитка постоялого двора, возле которого мы остановились, была скромно приставлена к хлипкому забору. Грязный двор был усыпан переспевшей тутовой ягодой. Бочки и ящики стояли у огромного крыльца. Там же разместился стол, за котором сидели мужики, играющие в какую-то местную игру. Над ними склонилось несколько зевак. Чумазый человеческий мальчишка подорвался со скамьи, завидев Тоджа, и бросился к нам. Кейел выдал ему несколько ларсов, что-то прошептал ящеру, а затем, передав поводья мальчугану, снял сумки с седла. Он ни на секунду не обернулся ко мне, словно был уверен, что я никуда от него не денусь.

Порог обиды, злости и разочарования кажется превысил лимит терпения. Отступив в тень кустов, я дождалась, когда за Кейелом со скрипом закроется дверь, а затем направилась куда глаза глядят. Сжимала кулаки, стараясь не расплакаться.

Словно собачка на побегушках: сказал «фас» — бросилась выполнять команду, «апорт» — и уже добываю сведения, а сейчас прозвучало «отправишься со мной» сродни «к ноге». И ведь убежден, что так и будет.

Вскоре я остановилась, завидев впереди наемников. Может и вовсе разбойники, укравшие у кого-нибудь гильдейский знак. Хотела обойти их, свернув за дом, но увидела мусор за углом, вспомнила Васгор и не осмелилась идти дальше. При опасности можно призвать Ксанджей, но сила все еще не поддается контролю, поэтому вместе с грабителями могут пострадать невиновные. И даже маленького ножа с собой нет. Подол шелкового платья захотелось испачкать в грязи, как и сандалии, украшенные крохотными бусинками. А ведь Кейел прятал меня за Тоджем… Я оглянулась на постоялый двор, оставленный позади, и через несколько мгновений поспешила к нему.

Азартные мужчины даже в сторону мою не глянули. Тяжелая дверь натужно скрипнула, пропуская в освещенное, душное помещение. Приятные запахи еды перебивала вонь кислой браги, пота и нестиранных носков. Я сгорбилась и, огибая выпивших посетителей, поспешила к стойке, где Кейел говорил с хозяином заведения. Словно почувствовав мой взгляд, Вольный на миг обернулся и высыпал на стойку горсть монет. Значит, все же не знал последую я за ним или нет, а возвращать меня не собирался. А разве должен, Ань?

— Еще комнату рядом, — сказал он.

Одноглазый эльфиор смахнул оплату в коробочку и бросил на их место ключ.

Кейел поднял сумки с заплеванного и прожженного пола, забросил одну на плечо, а вторую понес в руке. В углу обеденного зала на верхние этажи вела скрипучая лестница. Я смотрела под ноги, стараясь в полумраке разглядеть стертые ступени. Немного отстала, поэтому едва не бросилась снова на улицу, когда после лестничного поворота неожиданно увидела пару. Вольный ухватился за перила, преградив путь молоденькой темноволосой человечке. Она улыбалась ему, прижимая к пышной груди стопку полотенец. Сколько ей? Семнадцать или восемнадцать… Фигуристая, симпатичная, раскрасневшаяся и с ярким блеском в огромных глазах. Довольно кивнула — и Кейел снял кошель с пояса.

— Тут треть, — произнес он, — остальное потом.

— Где тебя найти?

— Крайняя дверь по правой стороне. Поторопись, — шлепнул ее по бедру.

— Отпрошусь у хозяина и приду.

Улыбаясь Кейелу, она едва не налетела на меня, но вовремя заметила.

— Извините! — отскочила к стене, продолжая оглядываться на Вольного.

На меня словно ушат помоев вылили. Я сверлила взглядом спину Кейела, удивляясь, как еще не высказала ему все, что думаю о нем.

«Мы, Вольные, хорошо разбираемся в чувствах других»…