Читать книгу - "Дети богини Кали - Анастасия Баталова"

— А кто это там, за дверью? — спросила Кора у Макса, когда они вышли из дома.

— Джонни. Старший муж Ванды, — ответил он буднично.

— В смысле?

— Ну… Как бы тебе объяснить покороче… Религия той страны, где родилась Ванда, позволяет женщине иметь несколько мужчин, и все они считаются законными мужьями…

— Но наша религия такого не допускает! И в нашей стране нет таких законов! — возмутилась Кора, — и как ты это унижение терпишь?

— Ты многого не знаешь о нас, — мягко возразил Макс, — не всё так просто… Ванда не взяла бы меня, если бы… Джонни серьёзно болен. В крови что-то, сложно называется, я не помню. За ним уход нужен, ему часто требуется моя помощь, особенно если у него приступы, бывает, носом или горлом как пойдёт кровь, и не останавливается… После этого он, обычно, несколько дней лежит, слабый совсем, как котенок. Я кормлю его с ложки и подкладываю подушки под спину, чтобы он мог садиться.

— Тот кудрявый мальчик — это его сын?

Макс кивнул.

— А девчушка?

— Верне моя дочь, — ответил он, улыбнувшись с тихой гордостью.

— Самый маленький ребенок тоже твой?

— Возможно, мой, а возможно — нет. Ванда ночует и в моей комнате, и в комнате Джонни, — пояснил Макс с лёгким смущением, — Она имеет право не говорить нам, чьих детей она носит и рожает, чтобы мы любили их всех как своих родных…

В небольшом летнем кафе Кора сразу же заказала виски с колой.

— Переварить твою жизнь без аперитива невозможно, — пояснила она полушутя-полусерьезно.

Макс заказал себе белый чай, блинчики с нежным крабовым суфле и листьями зеленого салата, графинчик свежевыжатого сока. Сразу же попросил рассчитать, вручив официанту платиновую карту. Коре, уже изрядно пьяной, бестолково вырывающей из пространства предметы неторопливым плавающим вниманием, бросились в глаза сведения о держателе карты — ряд выпуклых букв на её внешней стороне: «Vanda M. Anbrook».

— Ты всегда расплачиваешься её карточками?

— У меня своих просто нет. И у Джонни тоже. Все деньги в нашей семье зарабатывает Ванда.

— И она спокойно позволяет вам тратить сколько хотите?

— Ты совсем детские вопросы задаёшь, Кора. Наши отношения построены на взаимном доверии и уважении. Никому и в голову не придет эти простые и честные принципы нарушить.

Кора заказала себе ещё одну порцию виски с колой. Макс смотрел на неё укоризненно, но ничего не говорил.

— Как же ты всё-таки смирился с этим, ну, с Джонни…

— Со временем. Сначала, конечно, никак не мог привыкнуть, очень ревновал, первые три месяца после свадьбы не подпускал к себе Ванду…

— А потом?

— Она сказала мне, что Джонни скоро умрет. С его болезнью один шанс из тысячи прожить столько, сколько он уже прожил… И наш общий долг сделать так, чтобы последние свои дни он провёл в любви и радости. Она так убедительно тогда рассуждала, что я почувствовал — всё именно так, как она говорит, и просто не может быть иначе. А потом Ванда сделала такую вещь…даже не знаю, какими словами рассказать тебе об этом…

Макс отвернулся к окну и большие трогательные уши его порозовели.

— Однажды вечером она пришла в мою комнату вместе с Джонни, и мы оба были с нею, она так и уснула до утра — между нами… И после этого моё чувство к Джонни удивительным образом углубилось; мысль, что Ванда у нас одна, перестала причинять мне боль, я почувствовал свое родство с Джонни через нашу общую женщину, ведь она у нас всё равно что мать у двух братьев… В ту необыкновенную ночь это осознание пришло ко мне, и ревность перестала мучить меня совершенно.

Кора выпила, скривившись. Она знала, конечно, что на свете существуют страны, в которых господствуют самые разные дикие обычаи, вызывающие у любого цивилизованного человека как минимум вежливое изумление… Её сознание предпочло отринуть поступившую в него информацию — слишком уж чуждо было Коре то восприятие мира, которым делился с нею сидящий напротив Макс.

Она глянула в окно. В легких сумерках город казался тонким узором на опаловом медальоне — чёткие контуры потемневших зданий, мягкие пастельные переливы в постепенно гаснущем небе, витрины и стекла домов, отсвечивающие бледно-голубым…

Ей больше не хотелось слушать о том, как Ванда Анбрук организует свою жизнь с двумя мужчинами; Коре стало противно, она, морщась, глотала виски. Макс говорил:

— Я полюбил Джонни. Ему ведь тоже тяжело было примириться с моим появлением. Его отдали Ванде десятилетним мальчиком, у них такие законы, что муж растёт в доме жены, она очень его баловала, души в нем не чаяла, она обещала ему, что не возьмёт больше никого, и он всегда будет единственным… Ванда не стремилась следовать традициям, она мыслит прогрессивно и считает, что многомужество унижает достоинство мужчины… Она хотела стать примером для многих своих соотечественниц, прожив всю жизнь с одним мужем… Но потом Джонни заболел. Для Ванды это оказалось большим ударом, она и сейчас даже не до конца смирилась с тем, что он вскоре уйдет от нас… Я часто замечаю, как она на него смотрит, когда он не видит. Грустно и нежно… В такие моменты мне труднее всего удержаться от ревности… А Джонни мудрее меня. Он сам просил Ванду взять второго мужа, ему часто становится плохо, а в доме нужен хозяин… И его сыну нужен будет отец. Ради него Джонни готов поступиться гордостью и делить любовь Ванды со мной…

Помолчали.

— Мне нужно вернутся домой к десяти часам, отпустить няня, пожелать детям спокойной ночи…

— Да, конечно, извини, что я так бесцеремонно влезла в твою жизнь, — провозгласила Кора с гротескным пьяным самобичеванием, — мне не стоило приходить.

— Не говори так. Я рад был тебя увидеть.

Напоследок Кора ещё выпила, торопливо, прямо у стойки бара.

— Пройдёмся, — сказал Макс тихо и заботливо предложил ей руку, — мне кажется, тебе полезно будет немного освежиться…

На улицах начали зажигаться фонари. Сначала на той, по которой шли, потом на следующей, и дальше, по цепочке — будто бы маленькая незримая фея летела мимо фонарей и касалась их, одного за другим, тонкой волшебной палочкой. Бензинный дух дня постепенно рассеивался, и воздух наполнялся сладким ночным ароматом цветущей черёмухи.

Кора остановилась ни с того ни с сего посреди дороги и задрала голову.

— Смотри, какая она красивая.

Черёмуха стояла вся золотистая, светящаяся, цветы и листья казались прозрачными, стеклянными в мягком фонарном свете.

— А ты веришь, что любовь может длится пока ты живёшь, сколь угодно долго, и даже на расстоянии? — спросила Кора пьяным голосом.

— Любовь, нет, — ответил Макс, подумав, — то, что ты имеешь ввиду, это просто фантазии, мысли, воспоминания… Любовь — действие, она существует только в настоящем времени, здесь и сейчас.