Читать книгу - "Луна предателя - Линн Флевеллинг"

— Собираешься отбросить важность и удивить публику? Теро задумчиво оглядел стол.

— Я думал о старых фокусах Нисандера. Перелетная стая жареных перепелок производила впечатление.

— Наш хозяин — аккуратный человек, так что постарайся не очень напачкать.

В начале ученичества Теро ужасала склонность его почтенного наставника к магическим шуткам во время торжественных пиров. Теперь же молодой волшебник собирался сам поразвлечься подобным образом, чем немало удивил Серегила.

Оставив фокусы с едой на потом, Теро занялся реозу. Он подошел к группе вирессийских детишек и поманил фонарики. Несколько десятков маленьких светильников слетели с ветвей деревьев и закружились над запрокинутыми лицами восхищенных малышей. Завладев вниманием детей — и некоторых взрослых,

— Теро придал созвездию реозу человеческую форму и заставил прыгать, словно свихнувшегося акробата.

Когда большинство гостей стало наблюдать за проделками светящейся фигуры, Алек с Серегилом незаметно выскользнули в ближайшую дверь и отправились на поиски личных покоев кирнари.

Бека видела, как они ушли, и стала присматриваться, не последует ли кто— нибудь за ними. Убедившись, что пока друзьям ничего не грозит, девушка снова повернулась к Теро, вокруг которого уже собралась небольшая толпа.

— По-моему, твой приятель лишился рассудка, — усмехнулся подошедший к ней Кита.

— Видел бы ты, что выделывал его старый учитель в подпитии, — ответила Бека, с грустью вспоминая о занятных заклинаниях, которыми развлекал друзей Нисандер.

Некоторые из старших ауренфэйе, похоже, разделяли мнение Киты. Кирнари Акхенди, стоявший рядом с Клиа, с сомнением переводил взгляд с волшебника на принцессу; та весело смеялась, словно в дурачествах Теро для нее не было ничего удивительного.

Отправив фонарики обратно на ветви деревьев, Теро стал извлекать цветы и разноцветный дым из ушей захваченных забавой малышей. Друзьям редко случалось видеть Теро улыбающимся. Его игривость была еще более редким зрелищем.

Знакомый приглушенный кашель заставил Беку обернуться. Благородный Торсин прижимал к губам платок, стараясь делать это незаметно, плечи его тряслись. Бека поспешила к старику и протянула ему свой кубок с вином. Торсин с благодарностью выпил вино и похлопал Беку по руке. Его собственные руки были ледяными.

— Тебе нехорошо, господин? — спросила Бека, заметив свежие кровавые пятна на платке, когда Торсин прятал его в рукав.

— Нет, капитан, это просто старость, — ответил старик с грустной улыбкой. — И как все старики, я устаю быстрее, чем мне того хотелось бы. Пожалуй, я немного прогуляюсь, а потом отправлюсь домой, в постель.

— Я пошлю кого-нибудь проводить тебя. — Бека сделала знак капралу Никидесу, стоявшему неподалеку.

— Не нужно, — ответил Торсин. — Я предпочитаю сам добраться до дому.

— Но твой кашель…

— Он у меня уже давно. — Торсин решительно покачал головой. — Ты же знаешь, как я люблю свои спокойные прогулки под звездами. А после принятого сегодня решения… — Он печально посмотрел вокруг. — Мне будет не хватать Сарикали. Каков бы ни был исход, не думаю, что кто-нибудь из нас его еще увидит.

— Мне будет жаль, если это и правда окажется так, господин, — сказала Бека.

Бросив последний изумленный взгляд на Теро, который теперь пытался оживить пирог в виде дракона, старый посол отправился прощаться с Клиа и Юланом.

Повернувшись, Бека чуть не столкнулась с Ниалом. Он взял ее руку и прижал к губам.

— Мне будет очень грустно, когда ты уедешь. Я ни о чем другом не могу думать с тех пор, как утром было принято решение о голосовании. Мне будет особенно тяжело расстаться с тобой, зная, что ты возвращаешься на войну, тали.

Ниал в первый раз употребил это ласковое обращение, и оно согрело сердце Беке и заставило слезы выступить у нее на глазах.

— Ты мог бы отправиться вместе со мной. — Эти слова вырвались у Беки, прежде чем она успела их обдумать.

— Если Эдикт об отделении будет отменен, ты могла бы остаться, — возразил Ниал, все еще сжимая ее руку.

Такая возможность, как призрак, мгновение висела между ними, потом Бека покачала головой.

— Я не могу бросить свой отряд, да и оставить Клиа не могу. Особенно теперь, когда каждый воин на счету.

— Вот что значит любить солдата. — Ниал провел пальцем по ладони девушки и погладил старые шрамы.

— Мое предложение остается в силе. — Заглянув в печальные прозрачные глаза в поисках ответа, Бека добавила по-ауренфэйски: — Бери то, что посылает Светоносный, и будь благодарен, тали.

Ниал хмыкнул.

— Хоть это и боктерсийская поговорка, я над ней подумаю.

Серегил и Алек пробирались по похожему на лабиринт дому со своей обычной осторожностью, но вскоре убедились, что большинство его обитателей заняты в центральном дворе. Тех немногих, кто им встретился, — это были по большей части занятые друг другом любовники или немногочисленные слуги — оказалось легко миновать незамеченными.

— Тебе тут что-нибудь кажется знакомым? — спросил Серегил.

— Нет, я был в другом крыле.

Серегил когда-то хорошо знал этот просторный дом. Побродив по смутно знакомым коридорам и дворикам, он наконец нашел дорогу к покоям, в которых жил кирнари. Комнаты выходили в маленький сад, заросший пионами и дикими розами, с овальным бассейном посередине, где плавали крупные серебристые рыбы.

— Если мы не найдем бумаг здесь, и не найдем быстро, бросаем эту затею и возвращаемся, — сказал Серегил; он толкнул дверь, которая оказалась незапертой. — Мы должны вернуться прежде, чем нас хватятся. — Он искоса взглянул на Алека, лицо которого слабо осветила луна. — Ты пока никакого запаха не чувствуешь?

— Только аромат цветов.

Их поиски облегчались тем, что в комнатах оказалось очень мало мебели: Юлан и его супруга любили простор. В каждой комнате было только самое необходимое для жизни. Толстые ковры заглушали звук шагов, но не было занавесей, за которыми можно было бы спрятаться, лишь легкий шелковый полог над кроватью.

— Как странно, — прошептал Алек, оставшийся на страже у двери. — Здесь все хорошего качества, но после той роскоши, которой мы сегодня насмотрелись, я ожидал, что Юлану по вкусу более изысканная обстановка.

— И о чем это говорит? — спросил Серегил, заглядывая в сундук с одеждой.

— Может быть, о том, что кирнари не заботится о материальных приметах успеха? Он жаждет власти, и та демонстрация богатства, которую он устроил сегодня, всего лишь ее подчеркивает?

— Прекрасно. Впрочем, есть еще кое-что. Он живет ради своего клана. Не то чтобы он при этом не позаботился о собственном величии, но и власть, и доходы, и торговля, и репутация — это все для Вирессы. Такими и бывают великие кирнари. — Серегил оборвал себя, склонившись над ящиком маленького стола. — Посмотри-ка сюда!