Читать книгу - "Череп в небесах - Ник Перумов"

Я впивался в Гилви, словно вампир в жертву; сперва она билась подо мной, но очень быстро затихла, глаза её закатились, из полуоткрытого рта потекла струйка слюны; я тоже терял ощущение реальности, видения вновь нахлынули на меня сплошным потоком, и теперь уже не только мои, но и Гилвины.

…Ей, конечно же, предстало не только это. Мне открывался космос – Гилви спускалась сквозь атмосферу неведомых планет, где среди красных скал тяжело колыхались морские волны – только вместо воды там раскинулся матово-блестящий студень биоморфа. Целые моря и океаны – один сплошной биоморфный реактор.

Это отличалось от моего собственного видения, когда мне представали планеты, покрытые с полюса до полюса сплошной чёрной жижей, над поверхностью которых сами собой поднимались «матки»; здесь было другое. Наверное, этого и следовало ожидать – миров, подчинённых биоморфами, множество, они все разные, наверняка и сами «колонии» биоморфов на них отличаются друг от друга, как отличается Новый Крым от рудничного Борга.

Стоп, сумел сказать я себе. Ты мыслишь слишком прямыми категориями. Так и видится кошмарная цивилизация биоморфов, поставившая себе параноидальную цель – извести всё живое в галактике, если только оно им не подчинится. Мол, Дбигу уже подчинились (почему в каждом из них я и чувствовал биоморфа), а мы, люди, стоим насмерть, вот они нас и…

Ерунда, конечно же. Сюжет скорее уж для виртуалки. Нет никакой зловещей «цивилизации», потому что для любой, сколь угодно причудливой формы органической (или неорганической) жизни два плюс два всегда четыре, и против этого факта не попрёшь. Скорее всего, биоморфы эти – просто вроде плесени, паразиты межзвёздного уровня…

Нет, тоже не так. Биоморфы казались чьим-то инструментом, не более того. Используемым странно с нашей точки зрения, но тем не менее именно инструментом.

…Биморф в этом видении был сложным и неоднородным. Ему наверняка требовалась энергия, масса энергии. Он наверняка обзавёлся сложными «органеллами», позволявшими ему усваивать и свет дневного светила, и тепло недр, и, кто знает, может, даже и радиацию. Он жил, извергая из себя потоки новосотворённых живых существ, диковинней и причудливей которых я ничего не видел – само собой, в людской своей ипостаси.

Это было абсолютно чуждо человечеству. Теоретически, это обязано было быть так же чуждо и Дбигу, и Слайм, и лемурам – всем, кто жил по законам общества, пусть пока непонятным, но постигаемым. И этот живой океан, увы, не был вещью в себе, философской абстракцией, как в прекрасном древнем романе, давно ставшем мировой классикой. У него была цель. Он жил, чтобы производить «маток», и ещё те самые живые корабли, и ещё множество других удивительнейших созданий. И, похоже, им всё-таки не требовалось никаких антигравитаторов… или я просто не видел, как эти антигравитаторы оказывались в «матках».

Я хотел бы увидеть, поднимаются ли эти «матки» в воздух сами, но, увы, видение прервалось острой вспышкой боли – это Гилви наконец вырвалась из моих рук, судорожным рывком отбросив себя в сторону.

Она тяжело дышала, но, по крайней мере, пришла в себя.

– Ты видел?..

– Видел, Гил. Ты показала мне это.

– Они живут, только чтобы пожирать…

– Верно. И мы оказались у них на дороге.

– Почему, отчего? – голос её задрожал. Ни дать ни взять, сейчас расплачется…

– Не знаю. И никто не знает. Мы своих-то понять не можем, формирование муравьиного поведения до сих пор тайна за семью печатями, а тут нечто совершенно чужое.

– Не совершенно, – она зябко повела плечами. – Не такое уж оно нам чужое, если есть и в тебе, и во мне.

– Верно. Основа – не чужда. Но вот что из этой основы создано… Ну, теперь ты возражать не будешь?

Она не ответила, только совсем поникла головой.

– Что ты от меня хочешь?

– Чтобы ты поняла: работать сейчас на Дариану Дарк – значит работать против человечества, прости за пафос.

Кривая ухмылка Гилви мне была хорошо знакома.

– Империя лучше? Империя, практически узаконившая работорговлю, Империя…

Я поднял руку.

– Не стоит, Гил. Империя не идеальна, но…

– Но надо всем сплотиться вокруг Его Величества кайзера? – передразнила она меня. – Как говорится, плавали, знаем! А потом – за хорошее поведение – Новому Крыму предоставят автономию? А заодно выкинут с вашей распрекрасной курортной планетки всех этих грязных переселенцев, гадящих на бархатных пляжах?

Я помолчал.

– Когда-то мне хотелось примерно того, о чём ты сказала, только без той части, что про переселенцев. А сейчас…

– А сейчас ты спасаешь мир, как водится?

– Один человек здесь ничего не сделает. Мы можем только поделиться информацией. Убедить остальных. Например, Валленштейна.

– Убедить в чём?

– Что удар надо направлять не против Тучи или даже Дбигу, высадившихся на наших планетах. Надо идти туда, откуда изначально явились «матки».

– И что там делать? – тихо и обречённо проговорила Гилви. – То, что мы увидели… сколько их, этих планет? Десятки? Сотни? Тысячи? Как их отыскать, а если мы их и отыщем – что с ними делать? Орбитальная бомбардировка? А если на дороге встанут те же Дбигу, или Слайм, или другие?

– У меня нет ответа на этот вопрос, Гил. Но в покое нас уже не оставят. Даже если Империя сумеет справиться с Федерацией, то…

– А что, – перебила она меня, – ты сильно обрадуешься гибели Федерации?

– Нет, не обрадуюсь. Потому что погибнут тысячи невинных, и хорошо, если только тысячи, а не сотни тысяч. Эту борьбу надо прекратить.

– Стратег! – фыркнула Гилви. – Забыл, где со мной говоришь? В автозаке! Того и гляди, ко мне присоединишься.

– Идём к Валленштейну, – сказал я. – У него есть связи. Нет смысла гоняться за отдельными «матками».

– Это ты уже говорил. Что ты станешь делать, как найдёшь эти планеты?

– С твоей помощью. Конечно, лучше б ещё кого-то… подобного нам, но это уже непозволительная роскошь. Я знаю только Дариану, а она, боюсь, не горит энтузиазмом по поводу такого сотрудничества.

– С моей помощью? Это как?

– Мы можем видеть эти миры. Чувствовать их. Они тянут нас к себе, и…

– И ты думаешь, что они вот так вот притянут нас сквозь подпространство?

– Пока мы те, кто сейчас, – слова выговаривались очень тяжело, – думаю, нет. Не притянут. Но если дать биоморфу в нас больше власти…

– Это как же? Щупальца себе отрастить? – усмехнулась Гилви.

Я просто смотрел на неё, и ухмылка её постепенно угасла.

– Ты что… – севшим голосом проговорила она. – Ты что удумал? Я не хочу, слышишь, не хочу и не буду, нет!..

– Ни тебя, ни меня никто не спросит, Гил. То, что мы только что проделали, – неужто тебе ничего не сказало?