Читать книгу - "Буря и натиск - Артем Тихомиров"

Крот падает, исчерпав силы.

– Есть еще время, – твердит Этайн. – Еще немного времени… Потерпи…

– Этайн…

– Прости меня… Прости. Я не могу по-другому…

Эльфка упала на колени.

Крот завыл, закричал, понимая, что ничего не может сделать. Закричал, осознавая собственное бессилие.

Он нашел ее руку и сжал.

Возможно, так оно и есть. Этайн – смерть. Она поведет его прочь отсюда по тропе, которая известна лишь ей одной…

* * *

– Подорвать храм… ты знаешь где… Этайн…

– Нет.

Она стоит возле него на коленях, а он держит ее руку.

– Нет. Прости меня… Я не могу по-другому!

Короткий бой на площадке перед храмом. Те, кто выжил после обстрела, кто мог держать оружие в руках, сопротивлялись до последнего. Этайн вытирает со щек слезы и смотрит на свою окровавленную ладонь.

Наступающие кричат, они сломили сопротивление последних защитников Бастиона и должны были ворваться в храм Творга с минуты на минуту. Подмога так и не пришла. Здесь завершается путь. Этайн знала об этом давно.

Ей потребовалась какая-то минута. Этайн закрыла глаза и склонилась над Кротом.

Сила, бьющая тугими потоками из недр холма, наконец подчинилась ей. Этайн схватила ее и уже не отпускала, собирала в пучок, удерживая каким-то невероятным усилием. Из ее горла вырвался пронзительный крик.

Она нашла способ сломать блокаду, и он оказался до смешного простым. Стоит лишь направить внешнюю Силу в нужное русло, и тогда препоны рухнут.

Еще несколько мгновений.

– Я говорила тебе, помнишь? Смерть не найдет тебя. Не сейчас. Не бойся. Я позабочусь об этом… Не смотри на меня так… Прости. По-другому я не могу. Живи дальше и помни меня. Это все, о чем я тебя прошу. Мне надо заплатить по счету… С этим ничего не поделаешь!..

Крот кричал.

– Ты не хотел знать, что будет. Я знала. Наверное, это к лучшему. Прости.

Подпех попробовал встать, но не смог, тело не слушалось, снова превратившись в камень.

Эльфы были уже внутри храма. Искали выживших.

Этайн подняла голову и увидела их, входящих в разрушенное святилище. Они что-то кричали, размахивали руками.

– Живи и помни меня, – прошептала Этайн. – Все, о чем я прошу.

* * *

Крот задыхался. Боль затопила его, и он искал силы для ее преодоления. Напрасно.

Пальцы Этайн, всегда холодные, вдруг потеплели, а потом сделались горячими. Крот посмотрел в ее громадные зеленые глаза, и заметил, что она улыбается.

Тепло захлестнуло его, поднимая куда-то, точно морская волна.

– Я сделала это. Для тебя. Я не жалею, – услышал Крот у себя в голове. – Помни меня.

Этайн протянула руку и накрыла ладошкой его глаза, направив всю Силу, которую удалось собрать здесь, внутрь себя.

Огонь, пламя, всепожирающая стихия. Громадная вспышка, затмившая яркий день. Мир, сдвинувшийся с места, дрожащий в агонии.

Крот ощутил, как его пронзают бушующие потоки Силы, что они закручиваются вокруг него по спирали, а потом вырываются во все стороны, выплескиваясь с гулом, которому позавидовала бы любая канонада.

Этот пламень уничтожал все, что попадалось у него на пути, превращал в пепел. В воспоминание.

Но он жил. Единственный солдат из взвода лейтенанта Ржавого.

Этайн по-прежнему держала его руку, но вскоре Крот понял, что ему чудится. Никакой руки не было. Этайн исчезла, а вместе с ней и храм, и эльфы, и мертвые гоблины. И Бастион.

На холме, где когда-то стоял храм Бога Войны, Крот остался один.

* * *

В ночь перед отъездом из дома Этайн не спала. Сидела у себя на кровати и писала письмо родителям. Точнее, пыталась написать, но слишком много теснилось в ее голове противоречивых мыслей, которые не желали ладить друг с другом. Иногда она плакала от отчаяния и обиды, но понимала, что, приняв решение, не может повернуть назад.

За окном спал Виатрейн. Пока еще мирный, пока не тронутый бомбами самолетов Армии Освобождения. Этайн знала, что когда-нибудь этому придет конец, поэтому не имела права остаться дома.

Письмо она закончила к рассвету, когда на город опустился туман. Хотела оставить в таком месте, чтобы родители нашли послание не сразу, а спустя время. Чтобы потом прочли и все поняли, чтобы осознали свою ошибку.

Письмо она не оставила. В последний момент испугалась написанного, этого вороха банальностей и глупого максимализма. Живо представила себе, как читает эти напыщенные фразы мать, как молча дает прочесть это отцу… И ощутила сильный страх и стыд.

«Нет, пусть пройдет время, – подумала она. – Я соберусь с мыслями и, может, отыщу другие слова…»

Этайн разорвала бумагу на мелкие кусочки и выбросила их из окна в сад.

«Когда-нибудь потом. Когда-нибудь. Когда мы все будем готовы».

Она вышла из дома, не попрощавшись.