Читать книгу - "Новая реальность - Елена Белова"

— Супер!

— Как они, а?

— Лина, а ты что это творила такое? С ума сойти!

— Лично я уже сошел. Кто вызовет «скорую?»

— Сошел? А проверим! Видишь белых мышек? Как это каких? А во-о-он там, стайка порхает.

— Все понятно! Вызываем две «скорых».

— И вместе — пьем! За успех!

Они буквально вывалились с этого концерта — веселые, немного хмельные. Беспредельно, невероятно, сумасшедше счастливые. Музыканты группы — от успеха. Как же свистел и вопил зал, требуя еще одну песню, еще один танец! Лёш — от Лининой радости. А сама Лина — от вернувшейся силы. Ей хотелось каждую секунду доставать ножи, плести из них кружево стали, танцевать в пламени, хотелось показать все, что она может, хотелось…

Какое это счастье — стать собой. Целой. Целостной. О Пламя!

Феникс тоже буйствовал, прибавляя к ее желаниям и эмоциям свои. Он то путал ей зрение, расцвечивая ауры всех окружающих сквозь маскировку (Лина чуть не споткнулась, завидев в одной из групп двух вампиров, а чуть дальше холодную улыбку темного эльфа), то рвался в клан, посчитаться с обидевшими его и хозяйку, то вдруг начинал ворковать и намекать ей, как здорово было бы сейчас оказаться вдвоем с возлюбленным.

Так что трезвой она, наверное, не выглядела. Да и насчет вменяемости имелись временные сомнения.

Нормальным фениксам не кажется, что блики витрин превращают тротуар в танцпол. Нормальным фениксам не приходит в голову сравнивать обычных музыкантов с энергетическими вампирами, причем перевоспитавшимися. Нормальным фениксам полагается замечать, когда спутники куда-то деликатно испаряются и двое остаются наедине.

Нормальные фениксы.

Стоп.

А это кто? Три неподвижные фигуры на краю сквера. Знакомые ауры в беспокойных сполохах алого. Седые волосы Анны.

Лина замирает на полушаге, и недавнее счастье улетает, как облачко дыхания на морозе. Кто тут скучал по нормальным фениксам? Вот они — настоящие. Явились по ее душу.

— Феникс Лина, нам необходимо поговорить, — начала Хранительница Анна… и сбилась, широко раскрыв глаза: — Ты?

Не поняла. Это к чему?

— Вы! — послышался голос рядом. Лёш не спрашивал — констатировал. И смотрел на Хранительницу, будто на давнюю знакомую, очень давнюю… и очень знакомую. Не добрую, но и не врага.

Еще больше не поняла. Это когда они успели так познакомиться? Лина перевела взгляд с бабки на Алексея. С темных, широко раскрытых глаз — на вызывающе-веселый прищур. С полуоткрытых удивлением губ на чуть насмешливую полуулыбку. Погодите-ка…

— Значит, не показалось. — Анна быстро пришла в себя. По крайней мере, настолько, чтобы обрести дар речи. — Мне не показалось. Это ты вломился в нашу пещеру во время суда.

— Ага, — кивнул злостный вторженец.

Что-то не так. Что-то странное в тоне… и еще.

— И это ты приходил ко мне тогда, почти шестнадцать лет назад. Так?

— Я, — снова усмехнулся Лёш, чуть склонив голову. — Рад видеть вас в добром здравии, Хранительница Анна.

Шестнадцать лет? Преисподняя! Шестнадцать! Лина едва удержала на лице невозмутимость. Дьявол. Это не Лёш. Шестнадцать лет назад…

Алекс.

— Откуда ты знал?

— Что? — Алекс, судя по всему, прекрасно чувствовал себя в пещере родового Пламени. Вошел как положено, склонил голову в знак уважения, уверенно присел на пол как раз там, куда полагалось усаживать редких (очень редких!) гостей. Он явно бывал в пещере раньше. Ну конечно, бывал… они ведь поженились с той, прежней Линой. Здесь.

С той. Не со мной. Когда Алекс смотрел на нее из глаз Лёша, Лина чувствовала себя обманщицей. Или — вот же глупость! — захватчицей, занявшей чужое тело. Хотя захватчиком, если разобраться, был кое-кто совсем другой. Проклятье, когда это кончится? Лина, внутренне кипя, с невозмутимым видом отхлебнула чай из древней чашки китайского фарфора.

Вряд ли она обманула своей невозмутимостью эмпата Алекса и бабушку, которая знала строптивую внучку, как себя. Но звание феникса обязывает.

— Знал? — еле заметно изогнулась темная бровь.

А Пламя засыпает его лицо золотыми отсветами.

— Ты… я думала о тебе все эти годы. Вспоминала. Не понимала. Ты пришел ко мне… и говорил так, будто знал. Ты и сейчас так говоришь. У тебя на руке был знак… наш знак, приемыша Пламени, Избранника феникса. А я точно знала, что не смешивала твою кровь ни с кем из дочерей Пламени. Ты пришел и потребовал свободы для одной из фениксов… не девушки — девочки, ребенка.

— Не свободы.

— Ну да. Возможности выбирать. Любви. Жизни. — Темные глаза не отрывались от лица мага.

Для меня?! Подождите. Алекс изменил ее судьбу? Поэтому бабушка не вмешивалась в ее воспитание? Поэтому? Но если это уже исправленный вариант, то какой же была моя жизнь там? В прошлой реальности? Словно ледяной ветер коснулся ее обнаженных рук — значит, было хуже.

— А еще ты сказал, что клан мой вымрет.

Что? ЧТО?!

Лицо Лёша снова показалось чужим. Старше и резче.

— Не вымрет.

— Нет? — Анна улыбнулась дрожащими губами. — Окажется на грани… Из всех моих останутся лишь трое. Лишь трое, и я это допустила. Что я сделала не так, пророк?

Зеленые глаза снова сощурились.

— А мне показалось, что этому вы не поверили.

— Тогда не поверила. Ты напугал меня, но я не поверила. Тогда. И потом не поверила. Хоть мне и было стыдно, что чужак знает мою внучку лучше меня… что я не догадалась сама присмотреть за воспитанием Лины. А потом… — Она замолкла и машинально протянула руку к многоцветному живому огню. Пламя послушно потянулось к Хранительнице, обвило руку, будто лаская, утешая.

— А теперь?

— А теперь верю. Каждый раз, когда я вхожу в Пламя, мне видится страшное. Каждый раз иное, разное. Мертвые поселки… мертвые Стражи… драконы над городом. Лиз на коленях перед человеком в короне. Потом и Лина. Серые чужаки. Мои сестры, сгорающие у границы эльфийского леса. Пламя словно видит то, чего не вижу я, что-то недоступное, и хочет показать, уберечь, помочь. Что именно — я не знаю. Но мне страшно.

Честно говоря, Лине тоже стало не по себе. Злость растаяла в недобром предчувствии. Пламя видит иной вариант развития событий? Прежний вариант? Кажется, примерно в это время Вадим уже должен был что-то завоевать. Любопытно… а на что еще оно способно?