Читать книгу - "Академия тишины - Ефимия Летова"

— Ну, моя дорогая, это не было тотальным восстанием, заговорщики отнюдь не были в большинстве. Кроме них имелись и другие, более осторожные и разумные, менее амбициозные… те, кто понимал, что именно королевская власть является необходимым буфером и третьей стороной, при поддержке которой можно будет поддерживать перемирие, наладить процесс обучения юных магов, получать финансирование, оставаться в хороших отношениях с иностранными государствами и прочее, прочее…

Я задумалась. Интересно, в каком соотношении среди бунтовщиков присутствовали маги жизни и маги смерти? А ещё… Как ни крути, выходило, что просто так выйти из игры с такой информацией мне вряд ли дадут.

— Зачем вы мне это рассказали? И показали?

— А вы не догадываетесь?

Чтобы не смотреть в эту бордовую агонизирующую плоть, приходилось глядеть в глаза. Не было сил отвести взгляд.

— Я даже Академию не закончила, — нет-нет, не надо паниковать, мне показалось, мне просто показалось, при чём тут я?! Но зачем тогда он рассказывал мне это всё, вот так, вызвав аж в сам Тарол, в сердце нашего мира, зачем этот почти откровенный, без прикрас, разговор один на один?

— Мастерство, опыт, знания решают очень многое, — адьют снова натянул на голову маску, и мне всё-таки стало чуточку легче, хотя — какая теперь разница, если я уже видела эту жуть, — Многое, но не всё. Поверьте, за три столетия таких были тысячи. Опытных. Сильных. Знающих многое. Многое умеющих. Но не видящих сути и не решивших… проблемы.

— Но я ничего такого не… — всё же позволяю себе высказать свои крамольные страхи вслух, и адьют неожиданно касается пальцами, затянутыми в узкие кожаные перчатки, моего плеча. Представив себе, что под этими перчатками у него кости с кусками обглоданной плоти, я едва сдерживаюсь, чтобы не отпрянуть.

— Я говорил вам, что мне не больно, но это не совсем правда, Джейма. Подобное состояние мучительно. Невыносимо мучительно. А представьте себе, каково будет жить с ним двенадцатилетнему мальчику или девочке… Оно вступает в силу, когда наследникам исполняется по двенадцать лет.

Снова бросаю взгляд на портрет худого и строго принца Асверуса. Нет, представлять себе такое я не хочу.

— Ваша мать обладала похожим даром, — внезапно проговорил адьют. — Мы просили её помочь нам.

— Это от вас она сбегала? — мне вдруг становятся безразличны последствия. — Это вы пытались её убить? Вы знаете, где она сейчас?

— Корнелия бежала от себя и собственной судьбы, своего предназначения, поддавшись личным мотивам, — адьют снова обрёл невозмутимость, я это почувствовала. Почему при упоминании о Леннарде, всего лишь версии, он встревожился, а сейчас, при почти прямом обвинении, остался совершенно спокоен? — А от них, как известно, далеко не убежишь. Нет, мы не знаем, где она сейчас. Все были уверены в смерти адептки Менел. Дом, где она жила, был сожжен, среди найденных тел одно было опознано как её… Надёжным человеком опознано. Одним словом, о том, что Корнелии там не было, мы узнали, только увидев вас, Джейма. Неопровержимое доказательство того, что леди Менел ловко сумела всех обмануть.

— И теперь вы снова её ищите?

— Что вы, нет, конечно! Мы никогда не возвращаемся к прошлому. Тем более, что Менел оказалась слабой — не магически. Морально. Вы — гораздо сильнее. И ваш потенциал гораздо больше и перспективнее, несмотря на то, что ваш отец — просто мясник с маленького захудалого хутора, неодарённый. Вероятно, так произошло потому, что у неё были проблемы с даром в юности, а вы приняли его сразу.

Осведомленность о моём отце, небрежность тона встревожили меня больше любых угроз.

— Я очень сочувствую вам… вам всем, но при всём уважении я хочу отказаться. Можете наложить на меня печати неразглашения и что там ещё нужно в подобном случае, но…

— Не спешите, Джейма, — глаза в прорезях маски следили за мной, одновременно и пристально, и расслабленно, словно адьют был совершенно уверен, что я никуда не денусь. — Попробуйте. Я думаю, при определённом усердии и большом желании у вас получится лучше, чем у ваших предшественников.

— У меня, простите, желания нет. То есть, я искренне желаю всем здоровья и удачи, и решения всех проблем, но одновременно я просто хочу доучиться и жить тихой обычной жизнью…

— Тихая обычная жизнь у огненного мага смерти? Не смешите меня. Думается, вы достаточно самоотверженны и весьма, весьма энергичны, недаром ваша стихия — самая страстная, самая необузданная. Редкая… Интересно, какую стихию унаследовал ваш брат. Возможно, мы совершенно зря этим не интересовались. Ну, так что вы решаете, Джейма? — он протянул мне руку.

Мы продолжали смотреть друг другу в глаза, и я не понимала, откуда они могли узнать о Джеймсе. Это просто невозможно! Никто о нём не знал, никто и никогда не должен был узнать, немыслимо! Это была наша тайна, моя и его, только наша…

И с недавней поры — ещё и Габриэля. Но Габ не мог никому сказать, он же обещал, он же должен был понимать…

Или не должен? Может быть, я была недостаточно убедительна? Может быть, Джеймс действительно слишком сильно его достал, просто я видела только верхушку айсберга его раздражения? Или Габриэль всё-таки счёл, что обязан поставить в известность родителей? А его мать, хладнокровная Маргарита, в девичестве Хэйер, на сотрудничество с которой намекала когда-то леди Сейкен, сочла, что ребёнок мужа от бывшей возлюбленной в её семье совершенно не нужен и…

Нет, нет, нет. Я не могу, я не должна сомневаться в Габриэле, я и так уже достаточно его предавала. Только не в нём. Я не знаю возможностей королевских приспешников, не исключено, что какими-то особыми собственными средствами проверили вся и всех… каким-то образом подслушали наш с Джеймсом разговор, мы не особо-то и таились. Почему бы и нет.

Об этом я могу подумать вечером. А сейчас…

Я снова посмотрела на замершего, точно статуя, адьюта с протянутой рукой. Невыносимо захотелось… нет, не снять его проклятие. Наоборот. Чуть-чуть ускорить, подпитать собственной силой, "необузданной и страстной", так, что он даже не успеет позвать на помощь. Человек, по доброй воле подставляющий собственное тело для столь чудовищных экспериментов, рискует и ходит по краю. Никто даже не узнает, а я изображу чудовищный ужас, буду кричать, плакать и звать на помощь… Никто никогда не докажет, а я избавлюсь от этого всего…

Голубые глаза улыбались мне, холодно и в тоже время с усмешкой. Словно адьют действительно слышал мои "громкие" мысли и был полностью уверен в собственной неприкосновенности и неуязвимости.

Джеймс… А если они решат, что он, сын сильного мага, а не простого «мясника с захудалого хутора», может пригодиться им лучше?

Я прикусила щеку, так сильно, что почувствовала привкус крови во рту. И вложила руку в протянутую ладонь, плотно обтянутую кожаной перчаткой.

***

Мэй обнимает меня за плечи. Без её поддержки ноги почему-то полностью отказываются идти.