Читать книгу - "Трехглавый орел - Владимир Свержин"

– Вы лжете, – угрюмо бросил я. – Императрица не могла желать гибели кораблям собственного флота.

У меня не было сомнений в том, что государыня желает отделаться одним махом и от Орлова, и от Пугачева, и от самозванки, к величайшему сожалению оной, имеющей прав на престол, во всяком случае, не менее самой императрицы. Но уничтожать такое количество людей, боевые корабли – это слишком.

– Фи, господин подполковник, в нашем мире самая изощренная ложь уступает в замысловатости чистой правде. Станет ее величество жалеть изменников, будь то вчерашние сановники или же голозадые казаки? А уж до этой плавучей рухляди, купленной и зафрахтованной на английское золото, ей и подавно нет никакого дела. Можете мне поверить, английская казна всегда отличалась скупостью, но даже из этих крох государыня сохранила для своих фейерверков большую часть. Я восхищаюсь российской императрицей – ни одна женщина до сего дня не вызывала у меня столь возвышенных чувств. Когда мы с ней встретились, она спросила: «Господин Джонс, знаете ли вы, для чего я дала вам адмиральское звание?» – «Вероятно, вы повелите мне вести эскадру Пугачева в Америку», – ответил я. «Вы правы, – сказала она, – Но я хочу, чтобы эскадра не дошла до нее. Вы понимаете меня?» – «Конечно, – согласился я. – Мне эта мысль тоже пришла в голову, как только я узнал о предстоящей экспедиции». – «Вот и великолепно». – Императрица сочла было вопрос решенным.

Но видите ли, милорд, у меня тоже есть свои принципы, и первый из них гласит: патриотизм должен быть оплачен. Бесплатная любовь к родине, впрочем, как и всякая другая бесплатная любовь, расслабляет неблагодарное Отечество и в конечном счете обходится слишком дорого.

Так вот, Екатерина сочла было аудиенцию оконченной и собралась уходить, а потому я поспешил задать единственный вопрос, который волновал меня: что в результате получу я? Видимо, ее величество не думала прежде над этим вопросом, потому как ляпнула абсолютно несуразную глупость:

«Вы получите прекрасный корабль, немалую сумму денег и славу спасителя Отечества у себя на родине». Полагаю, что императрица не считала меня полным идиотом, иначе она бы не решила поручить мне столь деликатное и рискованное предприятие, просто ей хотелось поторговаться, и она не спешила называть истинную цену. Я, конечно же, подыграл государыне. «Мадам, – сказал я. – И то, и другое, и третье в любом случае будут моими в ходе операции. Это не результат ее, а всего лишь следствие. Меня же интересует, какова моя доля в этом пироге». – «Чего же вы хотите?» – гордо произнесла императрица, делая вид, что до крайности изумлена моей нескромностью. Жаль, что вы не видели этого выражения лица. Вы бы по достоинству оценили благородное негодование ее величества. Угадайте, что я у нее попросил?

– Мою голову, – вздохнул я.

– Верно, друг мой, вашу голову. Не то чтобы вы были мне ненавистны, вовсе нет. Но обиду нельзя спускать никому. Как говаривал судовой капеллан на «Пионере», Царствие Небесное им обоим, если какой-нибудь ублюдок стукнул тебя по правой щеке, подставь ему и левую, чтобы впредь не быть таким недоумком и не подставлять морду для битья.

– И Екатерина подарила вам жизнь своего флигель-адъютанта?

– Не сомневаясь ни минуты. А вы полагали, что могло быть иначе?

– Признаться, да.

– Напрасно, друг мой, напрасно. Вы странный человек, милорд Вальдар. С одной стороны, знатный дворянин старинного рода, а с другой – человек, начисто лишенный интуиции царедворца. Запомните, хотя, думаю, вам это больше никогда не понадобится, сильные мира сего ненавидят героев, которые у них ничего не просят. Этим самым они как бы равняют себя с ними, что в глазах владык абсолютно недопустимо. И в этом, милорд, ваша роковая ошибка. А теперь, дорогой мой, помогите мне, пожалуйста, оттолкнуть баркас от берега да поспешите добраться до развалин на мысе, если хотите еще какое-то время побороться за свою жизнь. Засим прощайте, господин подполковник, полагаю, мы больше никогда не увидимся.

...И вот теперь я стоял среди руин, наблюдая, как ловко управляется с баркасом верный сын Америки и России, высматривая, не появятся ли раньше времени на горизонте мачты «богородицы».

По условиям соглашения линейный корабль должен был вновь подойти к острову не ранее чем через два часа, тем самым гарантируя нас от неприятных сюрпризов. Но кто знает, что могло прийти в голову раздосадованным каперам.

– Не нравится мне это место, – вздохнул поручик Ржевский, сидевший возле меня на камне и обрабатываевший оселком клинок своей сабли. – Уж очень все напоминает игру в прятки: раз, два, три, четыре, пять, я иду искать, кто не спрятался, я не виноват. Вернется сейчас господин адмирал, высадит десант, и будет нам всем полный ататуй. Мы на этой свалке, что прыщ во лбу – со всех сторон видны.

– Вы правы, – кивнул я. – Но пока «богородица» не пришла, надо осмотреться и хотя бы примерно наметить, куда идти.

– А куда здесь идти? Куда ни кинь, везде глухомань.

– Bay, капитан! Шо это у вас за картина? «На севере диком стоит одиноко сосен»?

– Лис, – укоризненно начал я.

– Ладно, ладно, из уважения к твоей породистости – не сосен, а могучий дуб.

– С чего это ты такой радостный? – возмутился я прибауткам своего напарника.

– Вдали видны мачты эскадры. Судя по направлению движения, они держат курс на Санта-Анну. Я запросил Базу, если скорость хода эскадры сохранится, они будут у острова не более чем через полчаса.

– Лис, родной! – взмолился я. – Налегайте на весла. Я уверен, что на острове засада.

– Эка невидаль, – горько усмехнулся генерал-аншеф Закревский. – Кто же сомневается? Да только все равно мы грести быстрее не сможем, мы и так еле выгребаем. Чай, вместо сердца не пламенный мотор.

– Лис, ребятки, в ваших руках спасение эскадры, – чуть не плача от бессилия, попросил я. – Быстрее!

– Весла в наших руках, – раздраженно бросил мой напарник. – Некогда мне с тобой лясы точить. Отбой связи.

– Хорошо, поручик, спускаемся. Полагаю, нам следует пробиться через джунгли и подняться на пик. Там можно оборудовать временный лагерь, пока Орлов не дойдет до острова. Там же, кстати, можно устроить и маяк.

Я не стал рассказывать Ржевскому, что эскадру на Санта-Анне, возможно, ожидает западня. Кто знает, быть может, все еще было не так фатально, как мне казалось. К чему прежде времени убивать надежду. Не важно, когда и откуда придет спасение, главное в такой ситуации занять всех делом, иначе спасать будет некого. Но чего-чего, а дел для нас тут еще был воистину непочатый край.

– Спускаемся, – скомандовал я. Поручик сделал знак сопровождавшим нас матросам, и мы начали свой путь к подножию, где ожидал остальной отряд добровольных робинзонов.

Подсчет припасов давал неутешительные результаты. Их могло хватить в лучшем случае дня на три при самом скудном рационе. Особо же туго было с водой. Двадцатипятилитровый анкерок с баркаса – вот все, чем пожаловал нас адмирал Джонс.